- Хоть там сейчас и лето, все равно туманно, дождливо, а значит, холодно. Без куртки такой мерзлячке, как ты, не обойтись. А моя и красивая, и места много не занимает - вон, в ладони, можно сказать, умещается.
- Аха, в чьей? - скривилась я, но доводы ее сочла разумными, и над тем, чтобы взять-таки куртку, задумалась.
У нас тогда тоже был июль, и жара в городе стояла такая, что даже легкие платья казались лишними, но на Туманном Альбионе совершенно иные температурные нормы.
- Бери, говорю! - настаивала назойливая сестрица, повышая голос. - Блин, чего ты ломаешься? Я бы на твоем месте прыгала от радости от такого предложения. Тебе дают поносить бомбического Филиппа Плейна, а ты еще думаешь?!
- Не ломаюсь я. Твой Плейн, безусловно, классный, просто я бы предпочла свою тканевую ветровку. Мне кажется, она практичнее.
- Ну Кира! - она едва не топнула ногой, но, быстро сообразив, что так ничего не добьется, присела на колени рядом со мной и полнющим через край чемоданом, заискивающе добавила: - Ну ладно, скажу честно - я не столько о тебе пекусь, хотя это тоже, конечно, сколько хочу хотя бы так побывать в Лондоне. Не я, так хоть моя куртка. Ну чего тебе стоит?
Ее признание не сразу, но заставило меня улыбнуться.
- Так бы и сказала. Ладно, клади своего Плейна.
- Э, нет, - выразительно замотала головой сестрица, - его в чемодан нельзя, помнешь. На себе перевози.
- В такую жару?! - вскинулась я. - Ну знаешь, спасибо, конечно, за заботу, но я своими шмотками обойдусь. Пусть они и не такие шикар…
- Мы же ночью поедем тебя провожать, - перебивает она нетерпеливо. - Ну какая жара ночью? Блин, до аэропорта я сама его донесу. А в самолете вряд ли будет пекло. Положишь на багажную полку, в конце концов.
И я сдалась. В благодарность Алиска помогла мне застегнуть молнию на распухшем чемодане Никиты. Теперь же мне приходится справляться самой.
Накрываю уложенные несвернутыми на самом верху мнущиеся блузки и юбки - надеюсь, так они доедут с минимальной потерей товарного вида - крышкой и, придавив сверху коленом, тяну за собачку в виде пирамиды перед Лувром. Она поддается с трудом, и после пяти минут попыток я даже подумываю сходить за Лелькой, но стоит мне об этом подумать, как молния волшебным образом застегивается.
Поднимаю чемодан на ножки и, поразившись его тяжелости, вслух - теперь это мое обычное состояние - радуюсь, что он на колесах. Притаскиваю из ванной напольные умные весы и водружаю на них чемодан.
Цифровая панель высвечивает 20,2 килограмма.
- Нормально, - заключаю и облегченно вздыхаю.
Кладу поверх того самого Плейна - в Лондоне я умудрилась потерять несколько страз с вышивки на спине, и сестренка отказалась его забирать. Меня отсутствие пары бусин не смущало, и я спокойно носила куртку. Прошлая поездка удалась, и Плейн мне тогда очень пригодился, поэтому и сейчас я беру его с собой - как защиту от ветра и как талисман.
Ну все, я готова, теперь можно и собираться на встречу с Дэном.
Мысль, что Никита бы не разрешил мне с ним встретиться, несмотря даже на заявленную женитьбу, меня, конечно, посещает не раз, но его тотальное молчание порождает в душе протест и желание сделать наперекор. Тем более ничего предосудительного я делать не собираюсь, лишь узнаю подробности про свадьбу и технично ретируюсь - у меня и повод есть железобетонный: самолет рано утром.
Да и непохоже, что Никиту так уж волнует, что я делаю и с кем. С маниакальным упрямством и неиссякаемой надеждой проверяя телефон утром и каждые полчаса вечером, я вижу лишь свои ежедневные сообщения. Начинались которые как "портянки" обо всем - что я делаю, с кем встречаюсь, где гуляю, как езжу с сестрами Фриш купаться на озеро за городом, - а с течением недели полной тишины в эфире с того берега сжавшиеся до дежурных "Привет. Как дела?". Всё же трудно писать в пустоту и общаться с самой собой. Но я все равно продолжаю это делать.