Но алкоголь всё равно притянул меня, потому что был атрибутом таинственной взрослой жизни всех моих сверстников. Подобно многим детям, мне очень хотелось поскорее вырасти. А вырасти – это значит: водить автомобиль, как у двоюродного дедушки Яши; курить папиросы, как дядя Лёня; пить алкоголь, как все взрослые, которых я знал.
Спиртное употребляли не только в жизни, но и в книгах. И в компьютерных играх. И даже в мультиках. В кино, наконец, где самый могучий герой мог, ни разу не поморщившись, осушить стакан водки или виски. Потом он расправлялся с врагами и целовал красавицу.
Даже в сериалах, которые смотрела моя мама, любой американский миллионер, едва зайдя домой, тут же подходил к бару. Он булькал в тяжёлый стакан что-то из графина и жадно пил, словно без этого не мог начать говорить.
Я помню, как шёл на кухню, наливал в стакан простой воды и залпом выпивал её, делая вид, что это алкоголь. Неудивительно, что когда немного подрос, выбрался из-под пристального внимания мамы, и у меня появились хоть какие-то карманные деньги, я с интересом и трепетом попробовал спиртное в компании школьных друзей в том самом подъезде своего дома. Это были коктейли в жестяных голубых банках – джин-тоники. А ещё персиковые, апельсиновые, ягодные коктейли. Они казались почти такими же вкусными, как газировка. Да, в послевкусии чувствовался странный оттенок жгучей горечи, но несколько ложек сахара и сильные ароматизаторы почти целиком подавляли его. Самое приятное — эти коктейли кружили голову и позволяли чувствовать себя смелым, бесшабашным, взрослым. Мы покупали одну банку на двоих-троих и пили по кругу.
Жизнь тем временем подкидывала новые доказательства того, что пить – это правильно. В школе моим любимым писателем стал Сергей Довлатов. Я перечитывал его книги одну за другой и до сих пор знаю некоторые произведения почти наизусть. Весёлые довлатовские сюжеты были немыслимы без спиртного. Вокруг спиртного всё и вертелось! Почти любая история начиналась с похода за бутылкой. Похмелье было описано как неизбежный спутник писательской жизни. И то, что Довлатов умер сравнительно молодым мужчиной от цирроза печени, меня как-то не трогало.
Постепенно моя психика была подавлена. Я не считал, что для меня самой большой проблемой алкоголя является то, что он постоянно отнимал энергию и делал меня слабее. Совершенно незаметно, за месяц-другой из жизнерадостного, энергичного человека я превратился в подавленное, нервное существо.
Приходя в школу, мы обязательно оказывались в центре внимания. Директор лично приходил в класс спросить о состоянии нашего здоровья: «Как самочувствие, алкоголики?». В этот момент мне не было стыдно, я даже не могу передать словами, какие чувства испытывал. Наверное, первый раз в жизни на меня посмотрели как на человека, который тоже, оказывается, умеет совершать залихватские поступки.
Я стал меняться отнюдь не в лучшую сторону. Пьянки и гулянки постепенно вошли в обыденный рацион моего времяпрепровождения. Дни рождения, праздники одноклассников, даже в столь юном возрасте, уже не представлялись без хмельного сопровождения. Конечно, официально, дома и при родителях, мы с друзьями не позволяли себе такую роскошь. Прятались в подъездах, на лавках и в беседке детского сада, откуда частенько нас забирал милицейский патруль. Заводилу этих мероприятий уже считали меня, а про свои комплексы я, собственно говоря, тогда давно позабыл. Просто становился тем, кем стеснялся быть в силу своей застенчивости. Алкоголь развязывал язык, помогая наладить отношения с противоположным полом. С помощью него совершались поступки, о которых на трезвую голову страшно было даже думать. Он избавлял от страха и внутренних переживаний. Мир был исключительно прекрасен, всё вокруг сияло радужными красками. Все проблемы, по сравнению с общей эйфорией, казались малозначительными.
Моя любовь Оленька вместо чего покрепче потягивала в стаканчике пиво или коктейль из жестяной банки. Она не курила, но уважала тех, кто ведёт «взрослую» жизнь, считая их не такими скучными, как все остальные мальчишки.
Учёба катилась вниз. Однажды мама пришла домой в слезах, ни слова не проронив передо мной.
– Мама, почему ты плачешь? – спросил её, потому что любил мать больше всех на свете, но тогда ещё не до конца понимал этого.
– Стас, у тебя большие проблемы в школе. Ты отстаёшь по всем предметам. Классный руководитель утверждает, что тебя ждёт второй год обучения в том же классе. Седьмой класс, Стас! Седьмой класс! Ты ещё на начальном пути своей жизни, а уже губишь её спиртным и сигаретами, – уже громко говорила она, а я стоял и, повесив голову вниз, не смел смотреть на неё. – Думал, что я никогда ничего не узнаю?! Вот тут-то ты прокололся! Я давно следила за тобой. Ты перестал ходить на конюшню – этого достаточно, чтобы заподозрить неладное. Кто тебя вовлёк в это?! Отвечай – кто?!