«ДЗЫ-Ы-Ы-ЫНЬ».
— Что они куют? — спросил Архонт Демос.
— Не знаем, ваше благородие. Гномы просят не мешать. Носятся, как ужаленные, который час подряд, — ответил Арбитр.
— Они на нашем говорят? — удивился правитель города.
— Никак нет. Среди гоблинов есть переводчик. И на нашем, и на гномьем трещит.
— Вот как… Подозрительно…
— Они, ваше благородие… По пути сюда вместе с Кабанами отряд орков нашли в одном из безымянных болот, что вдоль реки Уль. За Десманийской рощей… И принесли «сувениры», — провёл рукой по шее Арбитр, показывая, какие именно подарки мы принесли для главы города.
— Занятно… Что ещё умеют гномы? — продолжал расспрашивать Демос, и его помощник посмотрел на меня просящим взглядом.
— Ваше благородие! Они, как кузницу увидели, обо всём забыли. Но, будучи в плену у орков, до восстания занимались строительством цитадели на землях подчинённого оркам племени гоблинов. Как и те гоблины Желтозуба, которых я привёл. Квалификация у них разная, но гномы, думается мне, смогут многое дать защитникам города со своими знаниями и навыками обработки камня и железа, — ответил я. — Ну и головы орков они рубят на ура. Топорами махать умеют… В крайнем случае лесорубами смогут поработать. Тоже актуально, я думаю.
— Актуально — это да. А гоблины? Настолько же бесполезны, как и наши соседи? — поинтересовался городской глава, любуясь уходящими вверх спиральными потоками магического облака.
— Я бы не сказал. Среди них есть маг, лекарь. Они восприимчивы к словам, по уровню умственного развития они как подростки в пубертате. Могут быть чуть резкими и крикливыми, но слушаются авторитетов. Прекрасно умеют разбирать добычу. На моих глазах снаряжение орков превратили меньше чем за час в набор заготовок и обломков для переплавки. Ну и не такие ленивые, как ожидалось. Шесть часов к ряду роют землю…
— Ров?
— Ров, — кивнул Арбитр.
Демос медленно поднялся по лестнице на городскую стену, посмотрел на ров и задал своему заместителю вопрос.
— И как роют?
— Сегодняшнюю норму закрыли два часа назад. Теперь идут с опережением графика. Тридцать пять человек освободили.
— В еде они, кстати, неприхотливые. Всеядные, — поделился я тем, что узнал.
— Чего ты их так сватать к нам хочешь? — в лоб задал вопрос Архонт.
— Задание получил на спасение беженцев. Дать им свой кусок земли с разрешения Архонта — глупость. Наши люди друг друга-то временами кошмарят. Что уж о других расах говорить… А так, если частью города станут, быть может, удастся завязать дипломатические отношения в будущем. Это возможность для нас, но я без понятия, к чему это приведёт, какие будут последствия. Останутся ли они лишь тенью в истории, как одни из многих строителей городских кварталов и стен или превратятся в основу будущего процветания города и всего региона, я не знаю. Вы, уважаемый Архонт Демос, здесь царь и бог — вам и решать. Я лишь рискнул и привёл их сюда, а не в какой-то другой город, помня о страшных потерях после нашествия орков.
Демос взял паузу и задумался. Затем велел мне спускаться, а Арбитру найти и позвать советников. Видимо, сейчас все они выскажутся, и каждый из них отдаст свой голос за будущее этого города: оставить его чисто человеческим или же сделать межрасовым.
Я спустился со стены и услышал хоровое пение гномов. Странное и звучное, гортанное пение то ускорялось, то замедлялось. Иногда оно становилось громче и на пике кузнечный молот опускался на заготовку, словно подпевал им, а сами они топали ногами. Я заслушался, понимая: всё, что мог сделать, я сделал.
Я прикрыл глаза и опёрся о стену неподалёку от кузницы. Я слушал эту песню, звон металла и шум города, сливающиеся в единый ритм. Он завораживал… Это была песня жизни, надежды и возрождения. Душа пылала всё ярче, а кровь закипала с каждым звоном стали. Но в какой-то момент темнота, что пришла вместе с опустившимися веками, нагнала на меня ужас. Серое пятно, едва заметное, выделяющееся и давящее на подсознание, появилось впереди. Такое же пятно я видел во время испытания, когда был на волосок от гибели, прячась от стражей лабиринта в комнате.
Мысль, внезапная, как пущенная кем-то стрела, пронзила меня: «ВРАГ!»
Я дёрнулся, упал на грязную землю и перекатился в сторону, готовый сразиться за свою жизнь и забрать чужую… Осмотрелся, чувствуя, как сильно бьётся моё сердце, готовое к бою.
Рука уже лежала на рукоятке меча, но не было ничего такого вокруг, что говорило бы об опасности.
— Чего это ты поваляться решил? — спросила Мария, подходя вместе с Крепышом и Малышкой.