- О боже мой, ты делаешь удивительные вещи своим ртом.
На земле нет ничего лучшего. Радовать Аделин. Слышать ее стоны. Лизать ее, пока она не кончит.
Я по очереди то всасываю, то отпускаю ее клитор, пока она не выгибает спину и не кричит:
- Боже! Прямо там. Вот так.
Ее тело заходится в спазмам вокруг моих пальцев, по крайней мере, десяток раз. Признак хорошего оргазма. Она выкрикивает моё имя. Когда всё стихает, я знаю, что моя девушка в пост-оргазмическом блаженстве.
- Так же хорошо, как и во сне?
- Даже лучше. Но мы еще не закончили. В моем сне было гораздо больше.
- О.
Она хватает меня за шею и призывает меня двигаться вместе с ней. Лежа на спине, она тянет меня сверху, между ног.
- Мы лежали вот так.
Она целует мои губы, а затем спускается по моей челюсти к шее, покусывая при этом кожу, слегка посасывая ее.
- Мне нужно достать презерватив.
Кроме того, у меня его нет. Я оставил свой запас в доме Аделин в ту ночь, когда мы трахались у нее.
- Сукин сын.
Она стонет, когда я отстраняюсь.
- Что случилось?
- Черт. Нет презервативов.
Блядь. Блядь. Блядь.
- Наверное, я оденусь и пойду за резинками.
- Ты можешь подумать, что я чокнутая, но я вроде как хочу сказать "нахуй презерватив".
Посасывая нижнюю губу, она пробегается руками по моим плечам и груди. Она хватается за мой член и проводит по нему несколько раз.
- Я хочу, чтобы ты был внутри меня прямо сейчас. Я не хочу больше ждать.
Она предлагает себя мне. Полностью. И это блядь так заманчиво.
- Ты уверена?
- Как никогда.
Она широко расставляет ноги, давая мне полный доступ к ее телу.
- Я твоя. Каждая часть меня. Если это то, чего ты хочешь.
Если это то, чего я хочу? Как она может думать, что это не то, чего я хочу?
- Да.
Она размещает мой член у своего входа, и я медленно вхожу. Глубоко. Святые небеса.
- Черт, Макс. Я не знал, что будет так хорошо.
Я двигаюсь медленно. Хочу, чтобы это продолжалось вечно.
Не хочу кончать. Не сейчас. Я хочу находиться между ног Аделин весь день. Может пропустить обед с семьей. Я хватаюсь за ее бедра и раздвигаю ее ноги. Я продолжаю входить и выходить из нее без спешки, потому что положение настолько интенсивное.
- Тебе нравится?
- Ммм-хмм. Мне нравится, как ты чувствуешься внутри.
- Скажи мне, чего ты хочешь. Я попробую это.
Она молчит. Я слишком нервничаю, чтобы сказать хоть слово.
- Покажи мне, я хочу этого.
Я опускаю верхнюю часть тела и держу вес на одной руке, чтобы освободить другую. Она обхватывает рукой мое запястье и направляет к шее.
- Обхвати рукой мою шею, но не нажимай на переднюю часть дыхательных путей, - она кладет свою руку поверх моей. - Слегка надави, чтобы ты мог почувствовать это.
Я вставляю и выхожу, пока моя рука держит ее за шею. И это совсем не похоже на то, что я себе представлял. Это намного лучше. Она отдает всю себя мне и подчиняется моему контролю. Это чертовски жарко. Эротично. Аделин была права. Это не имеет ничего общего с перекрытием ей дыхательных путей или причинением ей вреда. Интересно, это похоже на ошейник? Я много читал о том, как это приносит женщине удовольствие. Речь идет о том, чтобы заявить, что она моя. Заботясь о ее потребностях. Быть сильным альфа-мужчиной, которого она хочет, но с нежными руками. И заставить её сильно кончить.
Аделин закрывает глаза, наклоняя бедра. Я знаю, что она делает. Она перемещается в такое положение, что мой член ударяет по ее чувствительной области под тазовой костью. Я поражен. Я вижу это на ее лице.
Я одержим яростным господством.
- Ты моя, Макс. И больше ничья.
Я чувствую начало оргазма. Замедляю скорость в надежде продлить удовольствие, но уже слишком поздно. Я слишком возбужден тем, что мы делаем, чтобы не взорваться. Я держу ее на месте и толкаюсь глубоко, когда взрываюсь внутри нее. Кончил. Так сильно. Это превзошло все мои ожидания. Она улыбается, когда я отпускаю руку с её шеи. Потому что она в полном порядке. Совершенно невредима. И совершенно счастлива.
Мы оба. Я массирую пальцами ей шею. Пульс, который я чувствую под пальцами, бьется так сильно. Аделин убирает упавшие волосы со лба и глаз.
- Видишь?
Я веду кончиками пальцев по ее шее.
- Это не оставит синяков? Или следов на твоей коже?
- Это произойдет, если ты приложил достаточно давления.
Черт, нет. Я не собираюсь этого делать.
- Я достаточно сильно сжал, чтобы отметить тебя?
- Абсолютно нет.
Она кажется убежденной, но это не так. Мне нужно увидеть доказательства самому.
- Твоя кожа настолько прекрасна. Мне бы не хотелось оставить отметок.
Я протягиваю руку к тумбочке и включаю лампу, чтобы осмотреть ее тело.
- Твоя шея на виду. Я не хочу, чтобы на ней были доказательства того, что мы делаем за закрытыми дверями. Я не хочу, чтобы люди задавались вопросом, злоупотребляю ли я тобой.
- Я в порядке, Торн. Ты не причинил мне вреда.
- Я должен убедиться.
Последнее, что мне нужно, чтобы мама увидела мой отпечаток руки вокруг горла Аделин, когда мы будем обедать сегодня. Я держу ее подбородок и поворачиваю лицо из стороны в сторону для осмотра.
- Думаю, у нас все хорошо. Ничего такого не вижу.
- Потому что там нечего смотреть. Ты почти ничего не делал. Это была не более чем нежная хватка.
Она берет в руки мое лицо.
- И мне это очень понравилось. Ты заставил меня почувствовать себя твоей.
Аделин моя. Я буду её защищать. И может быть в один день полюблю.
- Мне тоже понравилось, но ты должна пообещать, что скажешь мне, если я когда-нибудь оставлю на твоей коже синяки.
Обе ее руки обхватывают мое лицо.
- Обещаю.
Она целует меня быстро, прежде чем встать.
- Сейчас вернусь.
Вернувшись из ванной, Аделин выключает лампу и перелезает через меня.
- Давай еще немного поспим.
Она поворачивается так, что ее спина прижимается ко мне. Мне это нравится.
Глава 16
Аделин Максвелл
Лоуренс учит меня, как сделать её фирменный гуакамоле. Она сказала, что это любимый Оливера. Или, по крайней мере, его любимый вегетарианский вариант, когда она отвечает за приготовление пищи.
Я поднимаю глаза от авокадо, которое я режу, когда обнаруживаю, что все женские взгляды прикованы ко мне.
- Я что-то делаю не так?
Я не часто готовлю, но это единственный способ, который я знаю.
- Продолжай, Ло. Спроси ее, когда все члены выйдут из кухни, - говорит Айви.
Мне нравятся словечки этой девушки. Лоуренс смотрит в сторону гостиной, а затем обратно на меня.
- Мы знаем, что вы с Олли делаете это, но мы хотим знать, вы просто трахаетесь или встречаетесь?
Не уверена, что удивляет меня больше. Та часть, где Лоуренс говорит, что мы трахаемся перед своей мамой или что миссис Торн перестала моргать, когда она услышала, что это выходит изо рта ее дочери. Черт. А это неудобно. Мама Оливера стоит передо мной и ждет, чтобы услышать, являюсь ли я девушкой ее сына или девушкой по соседству, которую он трахает, когда возбужден. Рейчел Максвелл умерла бы, если такой разговор завели перед ней. Но я знаю, что семья Торн не похожа на семью Максвелл. Я продолжаю хихикать, когда думаю о том, как миссис Торн говорит мистеру Торну о том, что ему вероятно, повезет, назвав ее своей красивой девушкой. Оливер говорил, что они ведут себя, как подростки.
Знаю, Оливер не преувеличивает. Всего час назад я видела, как мистер Торн шлепнул маму Оливера по попе, думая, что никто не смотрит. Оливер ничего не хочет слышать об этом, поэтому я не стала рассказывать ему. Но, черт, это мило.