– Уверена.
– Тогда после двенадцати зайдёшь к Леночке, – отрезал начальник и, сняв дорогой пиджак, упал на свой стул. Поводил мышкой по столу – все мониторы вспыхнули, и со всех экранов на меня уставилась уйма графиков.
– З-зачем? – Сердце юркнуло куда-то в район левой пятки. – Я же вчера всё подписала.
– Подпишешь ещё, – не оборачиваясь, ответил шеф. – Выговор. За опоздание.
Я с трудом дышала.
– Опоздаешь ещё – влеплю второй выговор. Накопишь три – забирай трудовую. Усекла?
У меня подкосились ноги. Молча и покорно кивнув широкой спине Ищенко, я на ватных ногах доковыляла до своего темного угла. Спустись с потолка на длинной паутине огромный паук – не завизжала бы, настолько была поникшей и до всего рассеянной. Хоть аквариум с Гектором сообразила не на краешек стола поставить, а чуть подвинуть ближе к монитору. Иначе свалился бы мой Гектор, и я бы полдня провела, собирая с пола осколки и водоросли.
На автомате включенный компьютер размеренно заурчал и выплюнул на экран окошко для набора пароля. Ледяными пальцами я стала набирать комбинацию из цифр, букв и символов. С первого раза промахнулась по тройке, со второго – пропустила восклицательный знак. Глаза заволокло мутной пеленой, а по щеке, сколь сильно я ни сдерживалась, потекла слезинка.
– Хорош реветь, – раздался над головой тихий голос Фани. – Вот, – он протянул мне упаковку бумажных платочков, – возьми. И постарайся нацепить на лицо дежурную улыбку и сделать вид, что то был просто рабочий момент. Михаил Петрович нытиков не любит.
– Легко сказать, – украдкой всхлипнула я и, следуя совету коллеги, попробовала взять себя в руки. – Выговор же...
– Ну и что? – шептал мне на ухо Фаня. – Их у меня сотня – и пока не выгнали.
– Так то ты... А меня точно выгонят.
Афанасий фыркнул и сунул палец в аквариум. Попытался поймать Гектора за хвост, но тот оказался ловчее.
– Было бы за что. За одно опоздание не увольняют, а для тебя это урок будет. Не всё, что позволено Ищенко, позволено тебе.
«Что дозволено Юпитеру – не дозволено быку, – пронеслось у меня в голове. – Да, Фаня по-своему прав, но ведь как обидно-то. Всего один день стажировки прошёл!»
– Ну всё, – продолжал поднимать мой боевой дух Афанасий, – давай не дрейфь. Держи нос морковкой и берись за работу, не то выговор за лень схлопочешь.
Я быстро вытерла слёзы. А, чёрт! Ещё и тушь ненароком с ресниц зацепила. А ведь продавщица клялась, что та водостойкая! Вот что значит покупать косметику на уличной барахолке за копейки. Одна слезинка – та уже течёт.
Схватив со стола бумажные платочки, я бросилась по направлению к двери в коридор, собираясь быстро прошмыгнуть в дамскую комнату и привести себя в порядок. Всё же работаю у самого бога финансового мира, значит, и выглядеть должна, как богиня, а не чёрт из табакерки.
Вылазка, однако, не удалась. Скрыться на нейтральной территории, благоухающей ароматом гавайского бриза, у меня не получилось. Грозовые тучи вновь сгустились над притихшим деском, и почерневший от злости Ищенко, как истинный Зевс-громовержец, метал вокруг себя молнии.
Начальник стоял у шредера, с которым я вчера достигла определенной степени близости, обнимая строптивый аппарат почти до часа ночи. Адская машина упорно не хотела работать, и «оживлять» её приходилось не меньше десятка раз. Но хоть по полчаса не ждала. Старенький шредер уже через десять минут отдыха с трудом, но всё же выполнял свои функции. И всё, что давал мне шеф, я вчера точно уничтожила. И даже аппарат из розетки перед уходом выключила. Так что этого сатрапа снова не устраивает?
– Я ещё раз спрашиваю, – вышеупомянутый сатрап обвёл присутствующих убийственным взглядом, – какая собака это сделала?
Я невольно вжала голову в плечи. Хотя сама не поняла, зачем. Я же не собака и накосячить сегодня ещё не успела. Если, конечно, не считать опоздания.
Однако моему шефу позавидовал бы сам Павлов. Всего за день его стараниями у меня выработался условный рефлекс, заставляющий опасаться худшего, едва заслышав подобный тон.
Михаил Петрович тем временем гневно зыркал по сторонам и тряс некой бумажкой, зажатой в руке. Его лицо побагровело, вены на лбу набухли, и даже платиновая запонка на рукаве не выдержала и выскочила из петлицы.