– Зачем же он тогда меня к себе взял?
Славка недоуменно пожал плечами.
– А откуда твоя Оля про Ищенко и женщин знает? – не унималась я.
– Они, вроде как, давно знакомы... Слушай, Почуева, а для кого та презентация была? Может, я смогу через Ольгу что-то пробить... Она ведь с теми же клиентами работает.
– Для Родкина. Тоже мне, большая шишка...
Слава присвистнул.
– Для Родкина?
– Угу.
– Неужели, самого Тимофея Аркадьевича?
– А что, есть ещё один Родкин?
– Блин, Тайка, Родкин – это серьезно. Это же золотая жила, а не клиент.
– Да с его миллионами всем брокерам по сделке достанется. Не будет же он только с одним «Эверестом» работать!
– Вот именно, Почуева! Только с одним «Эверестом» он и работает. И уже пять лет.
Дело принимало совсем страшный оборот.
– Думаешь, почему ваша компания обходит «Олимп» уже пятый год по прибыли? А почему твой Ищенко три раза подряд становился лучшим управляющим года? Всё из-за него, из-за Родкина. Завёл все свои сбережения в «Эверест», вот вы его и доите, как дойную корову.
– Так уж и доим? Не стал бы он у нас столько денег держать, если бы мы ему прибыль не приносили.
– Это верно, – Нечаев потер переносицу. – Но за Родкина любой трейдер на что угодно пойдёт. Не удивлюсь, если Оля перед ним разденется, чтобы переманить. Да только ему всё фиолетово. Он исключительно через твоего Ищенко торгует. Только ему доверяет. Интересно, что тот ему такого делает, что Родкин по сторонам совсем не смотрит? В бане, что ли, парит?
Слава посмотрел мне в глаза. Я пожала плечами – откуда мне знать, кого парит мой сатрап в саунах и хамамах.
– А что в презе-то было? – вдруг резко спросил Нечаев.
– Да откуда ж я знаю, Слав? – не выдержала я. – Ты меня совсем не слушаешь? Если бы знала, уже работала бы над восстановлением. Слушай, помоги, а? Спроси свою Олю. Вдруг она хоть какой-то намёк, даже самый милипусечный, даст. Ну очень надо.
– Нет, тут точно голяк. Всё, что связано с Родкиным, твой Ищенко оберегает не хуже Форт Нокса. Но если вдруг ты что узнаешь – говори мне сразу. Я тебе обязательно помогу. Не первый год ведь дружим. И не отчаивайся. Неделя – это не так уже мало. Вдвоём справимся.
Присутствие и тёплые слова друга успокаивали. Но время обеда подходило к концу – пора было прощаться.
– Спасибо за всё, Слав. Если бы не ты, я бы так в туалете и рыдала.
– Брось, Тайка. Кому мне ещё помогать, как не тебе?
Нечаев нежно обнял меня, и так, в обнимку, мы и вывалились из кофейни в большой холл, откуда мне предстояло повернуть к лифтам, а Славе – к выходу из бизнес-центра.
– Давай, Почуева, – пропел друг, перед тем, как выйти из здания, – не кисни. Запомни, всё у тебя получится.
И Нечаев громко чмокнул меня в щеку, убрал руку с моей талии, развернулся, чтобы шагнуть к дверям, и... едва не столкнулся с заходившим с улицы Ищенко.
– Извините, – обаятельно улыбнулся Слава и прошмыгнул мимо Михаила Петровича, недовольно поглядевшего ему вслед.
– Петрович, ты чего? – окликнул замешкавшегося начальника замерший рядом Костя. – Ещё покурить решил?
– Ничего, – буркнул шеф, переводя тяжёлый взгляд с удаляющегося Славика на меня.
За последние два дня я хорошо усвоила, что этот взгляд не может сулить мне ничего хорошего. И предчувствуя очередную неприятность, я развернулась и поспешила к лифту. Кнопку вызова нажала, но, видимо, везение совсем от меня отвернулось: лифт вовсю бегал между третьим этажом и крышей, развозя всех с ресторана по рабочим местам, а на первый этаж совсем не спешил. Зато Ищенко оказался за спиной очень скоро, и я почувствовала на своей спине его пристальный взгляд.
– Эй, Почучуй, – прозвенел издевательским сарказмом голос шефа.
Поворачиваться было страшно. С замиранием сердца я ждала продолжения.
– Почуева, – снова позвал меня Ищенко, – эт что за пижон был? Твой хахаль, что ли?