«Спасибо, Костя», – про себя прошептала я, а сама чуть не расцеловала этого неуклюжего парня, больше похожего на деревенского Иванушку, чем на матёрого трейдера.
За спиной выросли крылья. Надо было торопиться и срочно собирать информацию. Но прежде нужно покормить Гектора. Название компании, которым со мной поделился Костя, было, конечно, отличной подсказкой, но, чтобы приступить к обдумыванию торговой идеи, придётся перелопатить массу данных. И делать это лучше всего на сытый желудок. Мой сыт был, а вот Гектора – нет.
Открыв холодильник, я недоуменно уставилась на полки: ни творожков, ни шоколадки, ни, что самое главное, размороженного мотыля. Кефир, правда, был, но только половина. Вторую половину кто-то беспощадно и без спроса вылакал.
Дважды перевернув для уверенности все лотки и убедившись, что рыбьим кормом нигде не пахнёт, я в растерянности вернулась на деск.
– Михаил Петрович, – даже не зная, к кому обратиться, спросила я начальника. Его лицо было ещё зеленее, чем раньше, а на лбу даже капли пота выступили. Наверно, на рынках светопреставление творится, а я тут со своим мотылем... – Михаил Петрович, вы не знаете, куда мог деться мотыль из холодильника?
– Чего? – странно нахмурившись, переспросил Ищенко.
– Да мотыль в кубиках. Я его для Гектора размораживала.
Шеф вдруг резко побелел, потом покраснел, потом снова позеленел. Закрыл ладонью рот, вскочил с места и рванул в сторону двери, ведущей в коридор. Собиравший по деску заказы на сигареты и пепси Костя остановился, расхохотался и выдал так громко, что я тоже покраснела:
– Поздравляю, Тайка. Крупную рыбу поймала.
Глава 5, в которой Тая перешагивает через свою гордость, а Миша – через трамвайные пути
На второй день стажировки в «Эвересте» мне удалось уйти домой сразу по окончании рабочего дня. Точнее, не уйти – сбежать, пока глубокоуважаемый сатрап был занят своим организмом в туалете. Принесенное Костей лекарство почему-то сработало в обратном направлении: вместо остановки неприятного процесса принялось облегчать тот организм с удвоенным рвением. Воспользовавшись случаем, я быстро сменила офисные туфли на удобные балетки и, попрощавшись с Фаней, поспешила к лифтам. В кармашке моего портфеля лежала заветная бумажка, подсунутая мне Костей, в которой было написано всего два слова: «Урал-фудс».
Время шло, и этот вечер мне был несказанно нужен, и провести его я собиралась наедине с самой собой, а точнее, с моим стареньким ноутом, в котором, пока глаза не слипнутся, буду искать всё, что связано с той уральской компанией. И никакие прихоти финансовых гениев не должны были помешать моим планам, поэтому драпала я из бизнес-центра со скоростью студента-прогульщика.
Утро среды далось мне тяжело. Спать я практически не спала: два часа, проведённые в бреду, в перерывах между которыми я просыпалась и, смахивая пот со лба, смотрела на будильник, в счёт не шли. В результате, в офис я приехала чуть ли не раньше тёти Люси, приготовила себе на кухне кофе, распаковала купленный по дороге круассан и уселась за компьютер, намереваясь продолжать с «Урал-фудсом». Что же в нём такого, что Ищенко так за него ухватился и собирался преподнести на блюдечке как инвест-идею? Да не кому-нибудь, а своему самому ценному клиенту. Думай, Таисия Почуева, думай. Ты же сама с Урала, должна знать.
Постепенно офисное пространство заполнялось коллегами – спокойное время приближалось к концу, и я с содроганием сердца ждала той самой секунды, когда входная дверь отворился и на деске появится он...
– Почучуй!
Я уже не удивлялась ни коверканию моей фамилии, ни ядовитым ноткам в его голосе. Огорчилась только, что опять пробегаю полдня за кофе, вместо того чтобы сидеть и основательно думать над тайной уральского пищевого холдинга. Однако стаканчиком крепкого кофе мой шеф, выглядевший довольно бодро, не ограничился.
– Сгоняй в магаз, – бросил он и сунул мне тысячу рублей, – купи грильяж самый дорогой и чай этот... зелёный с жасмином. Только не в пакетиках. И отнеси всё Леночке.
Я кивнула.
– Ты как, Петрович? – за моей спиной нарисовался Костя.
– Леночка вчера с того света меня вытащила, – выдохнул шеф и злобно покосился в мою сторону, – в то время как некоторые мечтают на тот свет спровадить.