– Встреча в четыре. В три уеду из офиса. – Услышала я «родной» голосок, едва переступив порог деска. – Пилить придётся чуть ли ни за МКАД. Надо же было в таком месте офис отгрохать.
Ищенко бубнил в монитор и монотонно жал на кнопку мышки, исполняя заявки клиентов. Сидевший за соседним столом Костя делал то же самое, то есть, тоже жал, но не бубнил и не ворчал. Неудивительно – ворчать в нашем закутке было позволено только «богу».
– Так выезжай сейчас, – не отрывая взгляда от монитора, бросил Костя. – Там пробища растянулась – можешь опоздать. А я заявки доделаю.
Ищенко фыркнул.
– Я без галстука.
– Возьми мой.
– Ты на какой барахолке его брал?
– В Иваново.
– А мой из Милана.
– Слушай, да большинству клиентов плевать, во что ты одет. Важно, сколько годовых ты им в итоге принесёшь.
Шеф хмыкнул.
– Плевать? Скажи об этом Родкину или Мамонтову. Осипенко вон с Троицкой даже кофе пить не стал, когда она к нему на каблуках меньше пяти сантиметров завалилась.
– С Олей Троицкой?
– Угу. Клиенты любят, когда к ним приходят все с иголочки. Если мы дорого и со вкусом одеты, значит, зарабатываем. Если зарабатываем, значит, разбираемся в своём деле. Если разбираемся, значит, и их капиталы приумножим. Короче, Олькин клиент в итоге ко мне перешёл. Ух, она злилась! Глаза мне чуть не выцарапала.
– Оля всё так же в «Олимпе»?
– Угу.
– Давно она уже там...
– Клиент на трубе. Возьмёшь?
– Бери ты. У тебя лучше получается. А я заявки докликаю.
Мой «драгоценный» начальник взял телефонную трубку и защебетал соловьиной трелью, а я принялась негромко шуршать пакетом, доставая из него рубашки и развешивая их в шкафу.
У Ищенко действительно получалось с клиентами. Чем-то он их всех брал. Подкупал обаянием, на которое и я клюнула в своё время на собеседовании в финашке. Я ведь тогда чуть растаявшим мороженным не растеклась от радости, что могу попасть к самому!.. Эх, знали бы те клиенты, каков Ищенко на самом деле. Насколько самовлюблён, груб и бессердечен. Может, и предпочли бы ту самую Ольгу Троицкую... Интересно, кто такая? В «Олимпе» работает. Надо Славу спросить. Стоп. А не та ли это Ольга...
– Почучуй! – оборвали мои дедуктивные размышления.
– Да, Михаил Петрович, – грустно отозвалась я из своего угла. А ведь только-только включила компьютер и зашла на сайт «Урал-фудса».
– Вещи принесла?
– Да, Михаил Петрович.
Или надо отвечать: «Да, мой господин»?
– Надеюсь, все в порядке. Проверять надо?
– Отстань ты от девчонки, – внезапно вмешался Костя. – Что может быть проще, чем сгонять до химчистки и обратно?
– Ты не сечёшь, Костяныч. Это ж Почучуй. Будет у нас на деске семь бед, а у Почучуя – один ответ: «Не виноватая я». Пронести меня вчера уже пронесло. Что сегодня будет? Морду набьют?
Костю трясло от смеха.
– Петрович, не перебарщивай и девчонку не пугай.
– Я не перебарщиваю, я трясусь от страха. Осталось ещё шесть бед, Костик. Целых шесть!
– Ну хоть не четыре платья, – не растерялся тот.
Ищенко хмыкнул, развернулся и направился к выходу.
– Ты к Герману? – встрепенулся Костя.
– К Леночке. Грильяжику погрызу, успокоюсь. Заодно переоденусь. На мне уже всё сигаретами провоняло.
Тиран многозначительно поводил носом, обнюхивая себя и всё вокруг, выхватил из шкафа вешалку с белой рубашкой и вышел. Я облегченно выдохнула и поторопилась уткнуться в монитор.
Информации об «Урал-фудсе» в открытом доступе было мало. Всего-то название, регистрационные данные, основные владельцы, правление и краткое описание бизнеса и бизнес-партнеров. Ну, производят они молоко и сметану чуть ли ни на весь Урал, и что дальше? Каким боком майонез и куриные яйца к их акциям прикладывать? Красивая упаковка, не спорю, и в рекламе участвуют местные знаменитости и даже клуб ветеранов, только вот мне это никак не помогало.
Вкладка с финансовой отчётностью тоже ситуацию особо не прояснила. Цифры не первой свежести, и Ищенко точно руководствовался другими, когда набивал идею на клавиатуре. Те же, что взирали на меня с экрана монитора, наводили такую тоску, что даже самому сонному клиенту их не продашь.