– Принесла? – не отрывая взгляда от компьютера, поинтересовался непосредственный. – Теперь возьми вот это, – шеф кивнул на внушительную стопку документов с другой стороны стола, – и рассортируй.
«Да откуда ж всё это берётся? – возмутился внутренний голос. – Не инвестиционная компания, а склад макулатуры».
– Как скажете, Михаил Петрович, – сказала я вслух и поволокла грозившую вот-вот рассыпаться бумажную пирамиду в свой неприглядный угол.
– Допекает? – поинтересовался выросший из-за моей спины Афанасий. – Ничего, мне он и не такое устраивал. Хочешь, помогу?
– Нет, спасибо, – неблагодарно пробурчала я. В конце концов, чем быстрее со всем свыкнусь и вникну в процесс, тем скорее дадут задание поответственней. Надеюсь, что дадут...
– Зря. Но если что, обращайся, – ничуть не обидевшись, ответил Афанасий. – Я тут год уже. И всего-то успехов, что остался на этом месте. А в остальном, как был на побегушках, так до сих пор и бегаю. – Чужие душеизлияния здорово отвлекали от работы. – Так что собрату по несчастью всегда помогу.
– Хорошо, – только и кивнула я, продолжая вчитываться в бумажки.
В офисе было отличное освещение, но, кто бы сомневался, именно на мой стол свет падал крайне неудачно. И без того плохое зрение норовило стать ещё хуже и подвести в ответственный момент. Плюнув на всё, я устало сняла очки и потёрла переносицу. Такими темпами ослепнуть недолго.
– Давай уж, – сочувственно взглянув на меня, потянул на себя часть бумаг Афанасий. – Сил моих нет на это смотреть.
Совместными стараниями работа пошла быстрее. Мы с Фаней, как он разрешил себя называть, методично раскладывали документы из одной большой кучи на две поменьше, пока в мою голову не врезался бумажный самолетик.
С недоумением посмотрев на простенькое оригами, я потянулась за ним. На белом крыле самодельного аэроплана вызывающе синело одинокое «Кофе». Я подняла голову и оглянулась. Михаил Петрович настойчиво сигнализировал двумя пальцами, изображая бегущего человечка.
– А сам сходить не может? – пробурчала себе под нос, но Фаня услышал.
– Не по чину высокому начальству самому себе кофе носить, – улыбнулся он. – Беги скорей. И я пойду. Только не оставляй документы без присмотра, – предупредил коллега, откладывая ещё несколько бумаг в «ненужную» стопку, и отправился на своё место.
– Спасибо, – с искренней улыбкой поблагодарила нового знакомого и за помощь, и за предупреждение, пряча рассортированную документацию в стол.
Совсем не плох оказался этот кавказец Афанасий. Я даже простила ему утреннюю насмешку: ведь не слова, а поступки делают человека.
Не рискуя испытывать терпение зловредного босса, я поспешила за «бодрящим напитком бразильского происхождения». Ещё принесу, упаси бог, остывший, так с этого станется второй раз послать.
Все гении, говорят, с прибабахом. Если следовать этой логике, Михаил Петрович Ищенко – точно гений. Ну а кто ещё будет гонять за кофе без пяти минут владелицу красного диплома Финансовой академии, как не гениальный финансист?
«Ничего, Тая. Воздастся тебе за терпение. Вот оценит драгоценный Михаил Петрович твою исполнительность – сразу переменит отношение. Тогда и покажешь, какая ты умная и способная!»
Самоуспокоение сработало на отлично. И бумажный стаканчик с горячим американо я передавала начальнику с видом епископа, вручающего помазанному на престол королю скипетр и державу. Впрочем, восстановленное душевное равновесие пошатнулось в тот же миг, как босс отобрал свой кофе.
– Долго, Почучуй, – резюмировал он. – Такими темпами ты до конца дня десяток бумажек не отсортируешь. Вперёд, за работу.
Оставайся кофе в моих руках, я бы выплеснула его на голову начальству. Но пришлось, сцепив зубы, возвращаться к монотонной работе.
К концу дня в глазах у меня рябило от бесконечных цифр и букв. Стопка бумаг была успешно рассортирована, но Михаил Петрович припёр ещё две таких же. В какой-то момент я поняла, что к ночи мои натруженные за день пальчики покроются мозолями. Четвёртая и пятая стопка бумаг, на этот раз обрушенная на мой стол помощником шефа Костей, только закрепила эту уверенность. Но делать нечего – я тяжело вздохнула и снова взялась за сортировку. Ещё одна стопка – и в выделенные мне три тумбочки уже ни один листок не влезет.