– Полагаю, будь я живым существом, я бы заблевал тебе всю приборную доску.
Чубакка нашел время повернуть голову и прорычал громогласную тираду.
Пискля в изумлении оглянулся. Сквозь прорези абсурдной маски, которая все время норовила сползти набок, разглядеть вуки целиком было совершенно невозможно.
– Ты никогда не говорил мне ничего приятнее. Что, действительно так похоже на него?
– Агрх.
Пискля постарался идентифицировать ощущение. Должно быть, это как раз то, что живые называют удовлетворением. Он столько времени провел с генералом Соло, записывал голос, анализировал фразы, делал грамматический разбор предложений и мимолетных фраз. Кто бы мог подумать, что у генерала столь богатый лексикон! И вот оно, справедливое вознаграждение. Пискля не только одурачил барона Фела, который, между прочим, хорошо знал когда-то генерала, но и заслужил одобрение Чубакки.
Фрахтовик вновь дернулся, где-то что-то задребезжало, из блистеров донесся удивительно слаженный дуэт (ох уж эти кореллиане с их проклятиями!), запахло горелой изоляцией.
– А мы не могли бы обойтись без участия вражеских сил?
Вуки ожег дроида злобным взглядом. - Да что я такого сказал?!
ДИшки сделали заход; отстрелявшиеся и уцелевшие при этом перехватчики собрались за кормой фрахтовика Местная эскадрилья развернулась и ушла к поверхности, явно получив распоряжение не вмешиваться. «Репрессалия» и ее пилоты спешили искупаться в блеске славы без посторонних. Мин Дойнос с тревогой просматривал показания сенсоров. Первую встряску их хлипкий кораблик пережил, но в будущее Мин смотрел без оптимизма, Первой в новую атаку пошла, конечно же, Лара. До оптимальной дистанции для поражения ДИшкам оставалось не больше секунды., - Командир! - крикнул Мин. - Что делать с Ларой?
– Когда начнем расхождение, - отозвался Ведж, - займись одной из ее плоскостей. Тогда не придется убивать.
Мин перевел дух.
– Если мне будет дозволено вмешаться, - влез Пискля, - то я бы посоветовал разрешить офицеру Нотсиль стрелять в нас.
Перехватчики вновь открыли огонь. Краем глаза Мин заметил, что по проходу на хорошей скорости летит гаечный ключ. Дойнос попытался увернуться, и инструмент врезался ему в грудь, а не в голову. Мин охнул от боли.
– Ты что? - по интонации командира становилось ясно, какое выражение было написано у него на лице. - Пискля, у тебя что, логические цепи перегорели?
– Никак нет, сэр. Тут все так запутанно, и очень долго объяснять. Просто доверьтесь мне, - дроид говорил с необычной уверенностью. - Я кое-что знаю об этом. Что? О! Чубакка говорит, что до маневра осталось тридцать секунд.
Мин развернул орудие. Он никогда в жизни не целился так тщательно. Длинная очередь едва не срезала Ларе плоскость. Со стороны могло показаться, что стрелок промахнулся. Пилот второго «жмурика» решил не рисковать, но получил пробоину и воздержался от продолжения атаки, уйдя в сторону.
Оттуда полыхнула ослепительная вспышка - Антиллес не промазал.
На мостике «Железного кулака» с интересом наблюдали за развитием событий; передача шла с «Репрессалии». Судя по всему, «Тысячелетний сокол» вознамерился протаранить дредноут. Вокруг роились ДИшки.
– Ну же! - возбужденно прошептал военачальник Зсинж. - Давай! Вызывай «Мон Ремонду». Ты же сдохнешь, если она не придет!
– Десять секунд до маневра, - бубнил Пискля. - Девять… восемь…
Громогласно взревел Чубакка.
– А почему это я должен производить запуск? Понял, - дроид положил металлическую ладонь на рычаг, который установил на пульте сегодня утром. - Четыре-три…
Чубакка замедлил вращение фрахтовика. «Тысячелетнюю ложь» затрясло, барон Фел обстреливал броню.
– Один! - Пискля дернул рычаг.
Печати вдоль правого борта сорвало; кусок обшивки отнесло на полметра в сторону, Чубакка круто бросил фрахтовик на левый борт. Завизжали компенсаторы перегрузки, стараясь приспособиться к повороту почти на девяносто градусов. Растерявшиеся «жмурики» не успели отреагировать и пролетели мимо. Обломок брони с ускорением летел к «Репрессалии».
– Офицер Коннайр, - сказал Пискля, - начинайте, как только будете готовы.
Быстрой петлей Лара и барон Фел вернулись к фрахтовику; оба продолжали вилять из стороны в сторону, мешая противнику целиться.
Лара услышала, как барон вызывает дредноут: -… к «Соколу» было что-то присоединено… не могу разобрать… ого!
«Что-то» удалялось от фрахтовика, и его уже можно было распознать. Оно оказалось «ашкой», которая завела двигатели и деловито рванула прочь на скорости, которую могла развить только она.
– Не отвлекайтесь, Петотель, - сказал барон Фел. - Держитесь изначальной цели.
– Обо мне не беспокойтесь, - отозвалась девушка и вновь принялась расстреливать поддельный «Сокол».
Ведомый барона развернулся и отправился в погоню за «ашкой».
На мостике «Репрессалии» капитан и вахтенные офицеры не могли оторвать взглядов от танцующего возле них «Тысячелетнего сокола».
– Он собирается обойти нас, - предположил офицер, отвечающий за артиллерию. - Вероятно, когда окажется вне досягаемости наших орудий, вернется на прежний курс.
– Прикажите ДИшкам гнать его в нашу сторону, - распорядился командир дредноута, дородный, тучный человек, который не мог вернуться в свой дом на Корускан-те, пока там хозяйничали мятежники, а Империя пальцем о палец не ударила, чтобы очистить Галактику от Хэна Соло и подобных ему. - Барона мы остановить не сумеем, но, возможно, успеем сделать первый выстрел и украдем у Фела славу. Кто мне скажет, что это за обломки?