— Ну? Хочешь рассказать?
— А ты хочешь мне помочь?
— Корвус!
— Я уже всю голову сломал.
— Иногда ты бываешь невыносим! Что произошло?
— Через неделю день рождения Лаиты.
— Джарх! — Громко выругалась я. — Всего-то?
— Попрошу не выражаться, юная чара. — Корвус погрозил пальцем. — Иначе придётся отправить тебя мыть рот. А твой план этого не предусматривает, придётся везде опоздать.
— А ты вечно говоришь «раздери тебя мантикора»!
— Айса! — На кухню вошёл папа. Очень вовремя. — Что за ужасные слова?
— Ещё она только что сказала... — Корвус зашевелил губами, повторяя моё недавнее ругательство.
Отец округлил глаза.
— Айса!
— Предатель. После этого хочешь, чтобы я тебе помогала? — Надула губы, глядя на Корвуса. — Пап, я почти совершеннолетняя чара! Могу наконец себе позволить.
— Почти совершеннолетняя. — Сказал отец с акцентом на первое слово. — Вот исполнится двадцать, тогда и позволишь. Войдешь в мой кабинет и громко, с чувством, расскажешь все ругательства, которые успела выучить.
Корвус расхохотался, чуть не подавившись дрофом.
Отец присел за стол, напротив нас с Корвусом. Выглядел он как всегда с иголочки: идеально скроенный классический костюм, отглаженная рубашка, из под рукавов пиджака выглядывают дорогущие запонки. Тёмные волосы, разбавленные серебристыми нитями седины, аккуратно причесаны и уложены гелем. Галстук идеально подобран к цвету глаз: серо-голубому, как и у меня. На пальцах тяжелеют крупные перстни-артефакты.
— С чем помочь? — Отец обратился к Корвусу. — Тебе нужны деньги?
— Пап, брось. — Брат поскреб гладко выбритый подбородок. — У Лаиты день рождения.
— О, подарки для женщин — это всегда головная боль. Помню, я подарил вашей маме катоблепаса. Настоящего. Огромного!
— Мы помним! — Хором сказали мы с Корвусом.
— На третий день обнаружил это чудовище посреди нашей гостиной. — Продолжил отец. Глаза его заволокло пеленой воспоминаний и всё лицо засветилось от счастья. Так было всегда, когда он думал о маме. — Кея сказала, что он замерз на улице! Представляете, катоблепас замёрз!
— Да уж. — Я повертела между ладоней свою чашку с дрофом. Настроение резко испарилось.
Улыбка отца исчезла вслед за моим настроением. Он знал, что разговоры о маме заставляют меня грустить, но иногда забывался. Ему окунаться в воспоминания было приятно, вероятно он чувствовал тепло ностальгии. Мне же это доставляло только боль.
— Ладно, знаете, я сам разберусь. От вас никакой пользы. — Сказал Корвус, поднимаясь. — Поедешь с отцом?
— А можно с тобой? — Я заулыбалась: всегда любила ездить на миригате с Корвусом.
— Если обещаешь не верещать всю дорогу.
— Обещаю! — Я посмотрела на браслет. 7:59. — И нам как раз пора в путь.
Миригат Корвуса блестел металлом в свете яркого утреннего солнца. Изгибы этого спортивного байка говорили о способности развить скорость почти запредельную. Широкие колеса покрыты протекторами, которые словно когти хищника вцеплялись в землю, чтобы мгновенно придать байку ускорение. Точный и отзывчивый, на дороге он маневрировал с такой лёгкостью, словно танцевал с ветром. Истинное воплощение скорости и силы, грации и энергии. Обтекаемый и гладкий, он замер посреди нашего двора, словно большая кошка, готовящаяся к смертоносному прыжку.
Я мечтала когда-нибудь прикупить себе такой же, но в глубине души знала, что выбор свой остановлю на магмобиле: практичном и безопасном, в меру быстром и, самое главное, очень предсказуемом.
Корвус откинул в сторону сидение и достал второй шлем. Я натянула его на голову, стараясь сильно не замять волосы, и тут же вскарабкалась на миригат, заняв место позади Корвуса. Поплотнее прижалась к брату, зная, что мы сорвёмся с места так резко, что можно запросто улететь в траву. Корвус завёл миригат. Я посмотрела на крыльцо дома: отец в строгом костюме и смешных домашних тапочках салютовал мне чашечкой дрофа.
«Удачи!» — прочитала я по его губам, и тут же все мысли из моей головы испарились. Миригат резко тронулся, чуть привстав на дыбы, и помчался вперёд, прорезая себе дорогу сквозь встречный ветер.
Глава 2
Айса.
На зеленой площадке перед университетом уже толпились люди. Первокурсники, вроде меня, сразу выделялись горящими глазами и открытыми ртами. Кто-то был налегке — вероятно, местные. Кто-то, напротив, с кучей дорожных сумок и чемоданов — приезжие, которые заселятся вскоре в общежитие. Я тоже хотела жить в общежитии, чтобы прочувствовать всю прелесть студенчества в полной мере, но отец против. Он сказал, что я буду отвлекаться от учёбы. Немного подумав, я всё же согласилась и теперь поняла, что папа оказался прав. Вокруг было много шума и суеты, и вряд ли неуёмная энергия молодёжи успокоится с наступлением отбоя. Мне это было ни к чему: я пришла сюда, чтобы получить знания, освоить профессию и стать лучшим журналистом. Как минимум в Дейдре.