Злые слёзы прочертили дорожки по щекам, голос дрожал и срывался, но я продолжала обессиленно хрипеть:
— Откройте. Пожалуйста, выпустите. Мы просто уйдём.
Слёзы катились градом, размывая границы реальности. В который раз безнадёжно ударила кулаком дверь и неожиданно ухнула в объятья Глеба.
— Что происходит?
— Я не знаю. Кто-то закрыл меня. Лёша исчез, а я тут. Детишки шутят. Не смешно! Боже мой… Спасибо, спасибо, спасибо… — я трясла ничего не понимающего Глеба. Слова скорее походили на бред сумасшедшей. Но я действительно была близка к безумию, а свобода пьянила.
— Ира, успокойся. Дверь подпёрли брусом. Валим. Здесь опасно.
Я часто-часто закивала. Еще немного — и моя бестолковая голова покатится с плеч. Да-да, тут точно опасно. Я продолжала кивать, словно китайский болванчик. Уходим-уходим.
И мы побежали. Холл встретил нас пустотой и закрытой дверью. Снова? Я больше не выдержу.
— Чёрт. Где-то здесь должны быть запасные ключи, — Глеб не паниковал. Кинулся к каптёрке вахтёра и стал перерывать все ящички и шкафчики.
Из глубины коридора послышалось металлическое позвякивание.
— Не это ищете? — голос был незнаком.
В холл вышла девушка шестнадцати лет. В одной руке зажаты ключи, которыми она небрежно поигрывала, другая спрятана за спину. За ней полукругом выстраивались подростки разного возраста. Королева и её свита. Самый младший паж остановился возле девушки. Контрастная парочка: поцелованный солнцем парнишка и ледяная девчонка — Антошка и Снежная королева. Но сквозь эти различия проступала схожесть: черты лица, повадки, взгляд.
— Помогите. Мне страшно. Помогите, пожалуйста, — тоненьким голоском пропищал мальчишка. Руки засранец сложил в молитвенном жесте, а губы растянул в презрительном оскале. Из-под рыжих вихров лукаво посверкивали тёпло-карие глаза.
Увидев наши ошарашенные лица, подростки засмеялись. А громче всех и заливистей хохотали мелкий паршивец с девушкой. Детишки веселились, улюлюкали, ржали, похрюкивали, стирая ладошками выступившие слёзы с глаз.
Попыталась рвануть вперёд. Хотелось схватить гадкого мальчишку, надрать его тощую задницу или хотя бы подзатыльник отвесить. Руки так и чесались устроить ему взбучку. Я против насилия, но тут… Нет, не могу сдержаться. Эти ребята явно напрашиваются на хорошую трёпку. Как? Вот как дети могут быть такими жестокими? Возможно, я бы осуществила свою маленькую месть, но Глеб держал крепко, не давая сорваться с места.
Девушка с интересом наблюдала за моими метаниями. Не дождавшись от нас действий, она лениво приподняла руку, будто дирижер, управляющий оркестром, и резким взмахом прервала это адово веселье.
— Уже уходите? Не спешите. Мы вас развлекали, а вы не поблагодарили. Нехорошо, — вежливый тон девчонки никак не сочетался с холодным блеском стальных глаз. И словно издевок было мало, в её руке появился пистолет. Рисуясь, она направила его на Глеба. Хмыкнув, повела оружие в другую сторону. Смертельное дуло уставилось на мой лоб.
Как ушат студёной воды мысль: сейчас меня убьют. Больше не увижу Аню, не обниму её. Нарастающее напряжение током пробежало по телу. Кровь застучала в ушах, я чувствовала, как за ухом к шее скатилась бусинка пота.
Глеб шагнул вперёд, немного прикрывая меня своим телом. При желании я и вовсе могла полностью спрятаться за его широкой спиной. Мужчина держал направленный на девушку пистолет. Когда он его достал? Со всеми переживаниями я совсем не успевала следить за скачками событий.
— Ты умеешь пользоваться этой штукой? — голос Глеба спокоен и неопасен. — Послушай, нам проблемы не нужны. Мы просто уйдём, и никто не пострадает.
Я поморщилась. Как же, не пострадает. Лёша куда-то исчез. Игоря тоже нет. А кстати, где он? И тихо, чтобы слышал только Глеб, прошептала:
— Где Игорь?
Ответа не дождалась. Глеб не спускал глаз с пистолета в руках девчонки.
— Так и нам проблемы не нужны, — насмешливо ответила белокурая бестия. — Идите. Подарки мы сами взяли. Кстати, держите сдачу. Нам чужого не надо.
Один из детей швырнул к нашим ногам пустой рюкзак Глеба. Поднимать не стали: он так и остался лежать на полу бесформенной кучей. Медленно пятясь, мы отступали к выходу.