Я вошла в выбранную комнату и сразу же была атакована вампиршей. Едва успев увернуться от направленного в голову удара, я шагнула вправо, смещаясь с линии атаки, и провела выпад коротким мечом. Противница тоже увернулась, а из темного угла выступил молодой вампир, присоединившийся к нашему танцу. Я успела поймать недовольную мысль, что в последнее время, видимо, мое проклятие — работа в тесных помещениях, и включилась в ритм поединка, извлекая второй клинок. Действовали вампиры довольно смело, но опыта парного боя им явно не хватало: их движения часто мешали друг другу, перекрывая линию атаки. Я крутилась на одном пятачке, работая сразу на обе стороны. Всего лишь в паре шагов слева был диван, и я не могла позволить себе сместиться, чтобы не споткнуться. Справа меня прижимала вампирша. Ее напарник вскочил на кресло и прыгнул на меня сверху. Опередив его на долю секунды, из-за моей спины раздалась команда: «Вниз!» Я упала, откатившись к тому самому дивану. Каспер шагнул на мое место, сбивая зубастого в полете. Я же, быстро переместившись по комнате, оказалась за спиной у вампирши и от всей души ударила ее, разрубая мышцы до позвоночника.
— Стоп, Леди. Вяжем их. Языки нужны, — запыхавшись, выкрикнул Каспер.
Его противник был куда живее моей жертвы, поэтому мы сконцентрировались на нем, навалившись разом, стягивая руки за спиной и сковывая их наручниками из специального сплава. Пока я прижимала сопротивляющееся тело, охотник связал вампиру ноги. Повторив процедуру с медленно регенерирующей зубастой, мы переглянулись и довольно кивнули друг другу. Наши характеры совпадали в достаточной степени, чтобы обеспечить возможность сотрудничества без предварительного знакомства и срабатывания. Может быть, со стороны казалось, что бой с вампирами давался нам легко. Но это было не так. В художественных источниках чаще всего изображали зубастых мощными, едва ли не всесильными. Надо заметить, доля истины в этом была. Тем не менее, эволюционные механизмы предполагали возможность развития и для людей, и наши тела подстраивались под растущую угрозу, открывая новые возможности. Представители охотничьих семей давно уже разительно отличались от среднестатистического жителя Княжества. Веками, из поколения в поколение, они передавали и закрепляли навыки. Сейчас их физиология, конечно, не стала близкой к вампирской, но и от человеческой существенно отдалилась. Охотники, к примеру, видели в темноте куда лучше, чем остальные. Двигались быстрее, да и мышцы, приученные к постоянным боям, могли принять большие нагрузки. Отличало их от обычных людей и наличие особого чутья. Так называемого охотничьего инстинкта: развитой в определенной области интуиции, шестого чувства, позволяющего ощущать своих противников, предугадывать их, выделять из толпы. Разумеется, я такими свойствами похвастаться не могла, хотя, изрядная доля того самого чутья была и во мне, с рождения. Такие, как я, фактически, тоже охотники, но родившееся не в семье, а среди обычных людей, как шутка природы, тоже имели физические показатели выше средних. Я никогда не была сведуща в науке, но, как объяснил мне как-то в задушевном разговоре Макс, зашивавший в тот момент очередное ранение, это реакция природы на усиление одного вида. Создание естественного врага, необходимого для сохранения баланса между популяциями.