— Он дорого заплатил за свой шанс, — выдавила я, понимая, что не поверила бы даже сама себе. Красавчик насмешливо хмыкнул, округлив глаза в притворнном ужасе.
— Извини, Леди, — ироничным тоном начал он, — но в последнее время твоя адекватность…
— Я его видел, — угрюмо произнес Мрак, до того молча сидевший рядом со мной. — И Ами видела. Леди не продешевила с ценой.
Повисла тишина. Заступничество брата можно было бы списать на нашу дружбу. А вот Ами ребята знали достаточно хорошо, чтобы понимать: никакое личное отношение не сподвигло бы ее наплевать на традиции и устои.
— Почему ты считаешь, что мы должны поверить тебе? — наконец, произнес Святоша, буравя меня проницательным взглядом. Его ясные голубые глаза, выглядывавшие из-под кустистых бровей, сейчас казались двумя лазерными лучами, оставлявшими неприятный холодок меткой прицела. — Я понимаю, почему ты могла дать ему второй шанс. Если ты говоришь правду и не обманываешься сама, то, что предстоит твоему зубастому, похуже, чем смерть. Но почему его должны поддержать мы?
Я молчала, опустив глаза и нервно теребя манжету рубашки. Молниеносно перебирая в уме доводы и понимая, что все они — прах, на фоне совершенного Ирвином предательства.
— Я не знаю, — наконец, беспомощно произнесла я. — Я могла бы сказать, что делаю это для того, чтобы поймать Геральда и остальных членов стаи, но это не правда. Мы обойдемся и без Ирвина. Я поверила в него, потому что увидела раскаяние. Искреннее, до готовности принять любое мое решение касательно его судьбы. Но, я понимаю, что даже для вас это не довод, не говоря уже об остальных наемниках…
Тут сердце мое забилось быстрее, подгоняемое обнаружением единственного козыря, способного сыграть на нашей стороне.
— Но есть и еще кое-что. Он не вампир. Он дампир.
Глаза ребят отражали полное непонимание, и мне пришлось изложить свою теорию от и до. Заканчивая пояснения, я оглядела своих товарищей и едва сдержала радостную дрожь: взгляды изменились. Красавчик по-прежнему излучал враждебность, но уже не рвался на рожон. Рыжеволосый Бинго скрестил руки на груди и отвернулся, Глетчер последовал его примеру, но явного протеста они тоже не демонстрировали. Джокер сидел, в задумчивости созерцая собственные пальцы, барабанящие по столу. Тень внимательно изучал меня, словно пытаясь найти уязвимое место в моих словах. Мрак смотрел спокойно: он, единственный из присутствовавших, историю слышал не впервые. Свят же подался вперед и спросил:
— Насколько ты уверена в собственной теории?
— Полностью. Я обдумывала все не один раз. Других вариантов, объясняющих сразу все, нет. Охотники готовы забрать Вина под свою опеку. Мне бы этого не хотелось, по многим причинам. Но, если я откажусь его учить и отпущу, у него не останется иных вариантов. Если, разумеется, Вин захочет выжить.
Джокер дернул головой и отрывисто произнес:
— Теперь я лучше понимаю твои мотивы. У меня остается лишь один нерешенный вопрос. Допустим, мы вас поддержим. Вернее, тебя мы поддержим в любом случае. Речь исключительно о предателе. Кто гарантирует безопасность нам? Отсутствие угроз с его стороны?
— Я, — я положила ладони на столе перед собой, хотя мне мучительно хотелось скрестить их на груди, чтобы хоть как-то закрыться от возраставшего давления. Голос едва слушался: сухое горло зудело, будто я вдохнула раскаленного песка. В комнате вдруг стало душно. Казалось, кондиционеры не справляются с нагнетанием воздуха.
Красавчик расхохотался, заливисто, искренне, будто я рассказала весьма недурной анекдот. Мои пальцы дернулись, но я усилием воли оставила руки свободно лежать.
— Я приму твои гарантии, — гулко пробасил Свят, и смех Красавчика резко оборвался, сменившись недоумением, — при одном условии. Если он… ошибется, ты отдашь его нам.
Я посмотрела на Святошу в упор, теперь прилагая все усилия к тому, чтобы заставить руки не дрожать на столе.