— Принимаю, — лениво бросил Бинго, заинтересованно повернувшись и рассматривая мое лицо.
— Согласен, — кивнул Джокер.
Мои ладони стали мокрыми. Выход из критической ситуации забрезжил, тусклым светом рассеивая туман безнадежности, но степень риска я понимала прекрасно. Если Ирвин «ошибется»… Вероятнее всего, лучше будет самой перерезать ему горло. И никогда не рассказывать об этом маленьком соглашении внутри нашей компании.
— Я за, — коротко отозвался Глетчер.
— Я поддержу тебя в любом случае, — пожал плечами Мрак. — Мне тоже это все не нравится, но я тебе условий не ставлю.
Тень молча поднял ладонь, соглашаясь с моим побратимом. Все взгляды устремились на Красавчика. Южанин надулся, явно не желая сдавать позиции под натиском большинства. Но пауза затягивалась, а поддержать его сомнения никто не спешил.
— А, черт с вами, — раздраженно махнул рукой черноволосый наемник. — Согласен. Но лучше бы ему не ошибаться, Леди.
Вспомнив тот разговор, я поежилась, словно в комнате вновь повеяло напряжением. Я так и не рассказала Ирвину об условиях, на которых ему согласились оказать поддержку. Опасаясь, что давление ответственности могло бы оказаться для него непосильным. Да и страх перед ребятами у дампира явно присутствовал, необходимости его подпитывать я не видела. Для меня же с того часа каждый наш выход в свет превратился в пытку. После того, как ребята разошлись по домам, Мрак, видя, как мои руки трясутся, безуспешно пытаясь совместить в одной точке сигарету и огонек зажигалки, настоял на том, что сам отвезет меня домой. И я рыдала в его машине около часа, проигрывая самой себе в попытках обуздать рвущееся наружу отчаяние. Брат ничего не говорил, только стискивал меня в объятиях, словно желая защитить, и периодически легко касался губами виска, одновременно поглаживая ладонью мою сотрясающуюся спину. Еще около получаса мне потребовалось, чтобы успокоиться и привести себя в порядок, дабы не напугать и без того издерганного дампира разбитым видом. В ту ночь эмоции во мне умерли. Я запретила себе чувствовать, сознавая, что могу не справиться с рухнувшим на меня потоком сожаления, надежды, горечи, страха, отчаяния. Мне требовалось быть спокойной, ради собственной же безопасности, ради безопасности Вина.
По прошествии восьми месяцев, ситуация немного разрядилась. Ирвин, участвовавший не только в моих персональных заказах, но и в общих делах, не раз демонстрировал и преданность, и смелость, поколебав убежденность компании в собственной никчемности. Сказать, что его вновь начали уважать, было бы преувеличением. Но презирать перестали точно. Тем не менее, я ни на секунду не забывала о нашем с ребятами уговоре. И обстоятельства возвращения Ирвина в общество перечеркнули для меня возможность расслабиться даже среди своих.
Поведение моего ученика во время сегодняшней работы вызвало у меня тревогу, пробив брешь в щите безразличия. Перебирая в памяти события ночи поминутно, я никак не могла понять, что же меня насторожило. Внешне Вин был безупречен. Мучительно ища источник тревоги, я неосознанно грызла костяшку указательного пальца и застыла, поймав взгляд дампира, устремленный на мои губы. Вполне понятный и однозначно трактовавшийся взгляд. Его осторожные шутки мгновенно обрели иной смысл. Кажется, сконцентрировавшись на необходимости сохранить нам обоим жизнь и возможность остаться в профессиональном сообществе, я полностью проигнорировала внутреннее состояние ученика. Мне казалась невозможной сама мысль о том, что он может испытывать ко мне хоть какие-то чувства. Кроме страха и ненависти, может быть.
На меня вновь накатила волна дурноты, вызванная плохим предчувствием. Чтобы собрать мысли в кучку, я решила проветриться. Ученик тут же увязался за мной, нашему примеру последовали и остальные. Лето в этот раз принялось за нас не на шутку, вознамерившись, похоже выпарить из тел всю влагу. Даже ночью жара почти не сдавала своих позиций, соглашаясь лишь на нежный, едва ощутимый ветерок. Но в атриуме, орошенном веером хрустальных брызг фонтанов, жара ощущалась немногим слабее. Густые кроны деревьев лениво раскачивались, колебля кисейное полотно фонарного света. Причудливые тени скользили по лицам людей, скрывая мимику. Потянувшись до хруста в суставах, я сбросила оцепенение и извлекла сигарету, принявшись похлопывать себя по карманам в поисках зажигалки.
— Ты позволишь? — остановившийся около меня молодой мужчина, улыбаясь, протянул мне горящую зажигалку.
— Спасибо, — я тоже улыбнулась ему и прикурила. Этого наемника я знала. Выпускник одной из школ, уже года три обретавшийся в свободном плавании. Воин многообещающий, сильный, но обладавший двумя недостатками. Первый из них — отсутствие опыта — легко излечивался временем. А вот за второй он получил свою кличку. Змей был чрезвычайно ядовит на язык. Казалось, общаться без хамства и грубости он попросту не умеет. Благодаря этому своему качеству, он не раз бывал бит. Правда, мне еще не доводилось сталкиваться с ним вплотную, поэтому оценить степень ядовитости я могла только по слухам. Внешне он был вполне симпатичен: отличное, крепкое, хорошо сложенное тело, открытое лицо, тяжелая нижняя челюсть и добрые, с хитрецой, карие глаза. Змей проводил взглядом мою руку до самых губ и заметил: