Санька, поначалу расслабленно откинувшийся на спинку стула, теперь сидел неподвижно, подавшись вперед всем телом. И молчал. Его взгляд, недавно цепко изучавший лицо дампира, приклеился к гладкой столешнице. Лицо было бледным. Молодой человек несколько раз судорожно сглатывал, втягивая воздух. К напиткам и блюдам ни один из них не прикасался. Официант дважды подходил к их столику и уходил, так и не получив ответа на дежурный вопрос.
Рассказ вышел долгим. Намереваясь озвучить только факты, Вин полностью провалился в события прошлого, проживая каждую деталь заново. В какой-то момент он даже забыл, что рассказывает Сане, перестал ощущать его присутствие: настолько глубокими и затягивающими оказались зыбкие пески памяти. Он не утаил ничего. Рассказал о том, что пережил у падальщиков. О том, как Леди уговаривала, заставляла его жить. О том, как просила прощения на кухне. О том, как боялся гнева мастера еще долгие месяцы. И, наконец, о том, что чувствует сейчас. Когда он закончил и перевел дыхание, Санька еще с минуту сидел молча, рассматривая стол перед собой.
— Это омерзительно, — наконец, выдал он глухо, с трудом пошевелившись. — Я и раньше полагал, что Леди жалость не знакома, но теперь…
— Не говори так, — перебил его Ирвин. — Ты не прав. Ей тоже тяжело дались эти события.
Санька поднял на него изумленный взгляд и спросил, не скрывая сарказма:
— Что тяжело далось? Смотреть киношку на экране? Про любимого ученика? Или тащить потом тебя от машины до комнаты? Бедняжка, как еще не надорвалась… Не смеши меня, Вин. Я согласен, ты дров наломал по-крупному. Я не могу спорить с Кодексом, у мастера было право тебя убить. Но, черт, не так же…
— Она отдала меня падальщикам, чтобы заставить Себастиана поверить… — терпеливо начал пояснять Ирвин.
— Дело не в падальщиках, Вин. Неужели ты не понимаешь?! — вскинулся друг. — Дело вообще не в них! Да, ужасно говорить такое о близких, но я могу понять желание обеспечить мучительную смерть. Причинить боль, поквитавшись за боль собственную. Но Леди же использовала то, что ты ей доверил! Все, что ты доверил. Она не просто заплатила другим за причиненную тебе боль. Она сыграла на всех твоих чувствах, о которых знала. На твоей любви к ней. На стремлении стать человеком. На чувстве вины за совершенные ошибки. На желании доказать свою преданность. Я очень сомневаюсь, что весь этот цирк твой мастер затеяла исключительно чтобы расшевелить Себастиана. Она отомстила тебе. И, черт, это подло. Отвратительно.
— Сань, она не могла быть уверена наверняка, — возразил дампир. — В ее глазах я был предателем. Леди надеялась, что это не так, но окончательно убедилась только после моей беседы с Себастианом.
— О, поверь мне, мой друг, она знала наверняка, — глаза Сани вдруг стали злыми и ядовитыми, в них зажегся огонек презрения. — Все, до последнего слова, было продумано ею с учетом обстоятельств. Будь у Леди хоть малейшее сомнение, что ее затея сработает, она избрала бы другой путь. Слишком ставки были высоки. Она намеренно причиняла тебе боль, чтобы ты сломался. И я думаю, что Себастиану хватило бы меньшего. И уверен, что твой мастер тоже это знала. Это не просто жестоко. Это бесчеловечно.
— Возможно, ты прав. Но, опять же, у нее было на то право. И, тем более, Леди испытывает чувство вины…
Саня посмотрел на него внимательно и горько усмехнулся.
— Не верю. Человек, способный на подобное, вряд ли будет всерьез считать себя виноватым. И, уж прости, теперь мне еще меньше верится, что у Леди могут быть какие-то чувства к тебе. В желание поэкспериментировать, насладиться — верю безоговорочно. Да, в общем, почему бы и нет, если оба за. Тогда твои шансы уложить ее в постель, тем более, высоки. Только не стоит надеяться на…
— Хватит!
Удар кулака по столешнице заставил Саньку, наконец, заткнуться. Ирвин сжал челюсти, сдерживая приступ гнева. Он хотел оправдать наставницу в глазах друга, а результат вышел прямо противоположный, и теперь дампир уже не был рад приступу откровенности.
— Будь осторожнее, Вин, — с тревогой произнес Саня. — Я не знаю, почему Леди себя так ведет. Необъяснимо мягко. Но зато я точно знаю, что, если ты допустишь ошибку снова…
— Не допущу, — зло отрезал Ирвин. — И давай закроем тему.
Они разошлись вскоре, исчерпав темы для разговора. Вин сослался на усталость, чтобы скорее завершить встречу. Разумеется, он не разделял Санькину точку зрения, но уверенность друга поколебала его собственную. Версия, что Леди было просто физически приятно целоваться с ним, вполне могла оказаться правдивой. Если бы не та ночь, что последовала за этим поцелуем. Вот уж когда мастер была абсолютно искренна.