— Романтика, — вновь язвительно прокомментировала мастер и добавила. — Цветы не забудь. Девки это любят. Я на связи, если что.
Ирвин слабо улыбнулся и поспешил вниз. Раздражение наемницы не поддавалось объяснению, но он списал его на собственное напряжение.
***
Когда Ирвин позвонил ему рано утром, взволнованный и неуверенный, Санька сразу смекнул, что дело плохо. Крайний раз он видел приятеля в таком состоянии давно, больше года назад, еще не понимая причины странного настроения дампира. Не подозревая о предательстве по отношению к Леди. Саня никогда не посягал на секреты друга, не лез дальше в душу, чем тот готов был его пустить. Тем не менее, их общению всегда сопутствовало доверие, искренность, иногда на грани болезненности, открытость и легкость. И Саня каждый раз, мгновенно, с первого слова, понимал, когда Ирвин ему врал. Сейчас Вин врал. Или не договаривал чего-то, настолько важного и значимого, что выбивало дампира из колеи, приводя в растерянность и замешательство.
Сама по себе ситуация была абсурдной. Информатор, готовый говорить только на условиях полного неведения Леди и остальных наемников. От этой формулировки за версту несло гнилью и подлостью. Не говоря уже о риске. Саня не мог себе представить, какие побуждения могли толкнуть владевшего знаниями человека потребовать скрыть от наставницы Вина грядущую встречу.
Вот оно. Человека. Именно человека вряд ли могла волновать осведомленность Леди о личности таинственного помощника. Более того, такой информатор, скорее всего, обратился бы напрямую к наемнице, минуя ученика. Выходит, это был не человек. Получается, к Ирвину обратился кто-то из своих, кто-то из зубастых. Сердце Сани неприятно заныло. Он верил другу, верил безоглядно, многократно убедившись в его преданности мастеру. И ему, своему единственному товарищу. Но почему тогда Ирвин, ценой крови и боли выучивший тяжелый урок о том, что с наставником следует быть откровеннее, чем на исповеди, решился на подобный обман? Саньке было страшно даже представить, что сотворит разъярившаяся Леди, когда узнает о грехе, вновь совершенном ее учеником.
Если только это не ловушка. Эта мысль обожгла сознание куда сильнее, чем боль от недоверия друга. Ирвина уже пытались убить, отравив. Вполне возможно, что вампиры решились предпринять еще одну попытку выключить предавшего их собрата из игры.
Саня долго сидел в своей комнате, уставившись в одну точку. Ему мучительно хотелось сделать пару десятков шагов, спустившись вниз, усадить Мрака напротив и немедленно изложить все свои страхи и сомнения. Ученик знал, что так будет правильно.
За последние месяцы поведение и поступки Ирвина здорово изменились. Дампир явно чувствовал за собой свободу, куда большую, чем сам Санька. И это злило. Молодой человек искренне не понимал, как можно быть таким беспечным. Недоумевал, как можно позабыть, что чуть больше полугода тому назад Вин замирал от любого злобного взгляда и, зажмурившись, сжимался, если кто-то поблизости делал резкий жест. Саня догадывался, что с дампиром произошло что-то в достаточной степени травмирующее. Тяжелое. И рассказ друга даже превзошел его опасения. Как можно столь легкомысленно относиться к наставнице после пережитого, ученик не понимал. Зато начал подозревать, чем обусловлена лояльность Леди к своему щенку: уверенностью. В абсолютной власти над дампиром. Саня не сомневался: чтобы вернуть Ирвина в тиски панического страха, наемнице потребуется совсем немного времени. И ни одного удара. Она держала его душу в когтях куда прочнее, чем Вину, вероятно, казалось. Контроль ослаб лишь потому, что поводок можно было натянуть в любой момент. И Саньке было страшно за друга.
Откровенно говоря, Леди Саня никогда не любил. Их знакомство началось с забавного конфуза. Санька, впервые пришедший с мастером в «Тыкву», находившийся в обучении меньше недели, и еще не уверенный до конца в том, что Мрак — не хитроумный маньяк, планирующий изощренно его убить, принял наемницу за девицу легкого поведения. Новоиспеченный ученик не имел никакой информации о друзьях мастера, тем более, о том, что в их кругу есть женщина. Зато был оповещен о наличии в «Тыкве» шлюх. Леди ситуацию обратила в шутку, нисколько не обидевшись на досадную ошибку нового ученика Мрака. И поначалу Саньке очень нравилось с ней общаться. Она была легкой на язык, остроумной, разговорчивой и понимающей. Но через несколько месяцев ученик понял, что это маска. Настоящая Леди таилась под слоями напускной веселости и доброжелательности. Умная, хитрая, скрытная, обидчивая и злопамятная, она не спускала не то, что оскорблений или хамства, а даже неудачных шуток, в свой адрес или адрес друзей. После первого же увиденного поединка Саня пребывал под впечатлением несколько дней. Его друг из прошлой жизни, державший собак, частенько повторял, что кобели дерутся до победы, а суки — до смерти. Драка Леди с обидчиком напомнила молодому ученику эти слова. Если мужчины-наемники, повздорив и сцепившись, чаще всего удовлетворялись заданной противнику легкой взбучкой, то Леди билась изобретательно. Она стремилась не столько наказать за допущенную дерзость, сколько продемонстрировать силу, власть и превосходство над противником. Саня, в общем-то, изначально державшийся на ее стороне, ощущал отвращение к происходящему. Ему было жаль обидчика наемницы. Мрак в ответ на расспросы только безразлично пожал плечами и посоветовал к его сестре не лезть. Похоже, он считал возмездие справедливым.