На второй минуте боя красная нить украсила и обнаженную правую кисть Сани, тонкой стрелой пройдя от запястья до безымянного пальца. В следующем же круге Леди, сойдясь с противником максимально близко и пропуская его мимо себя, словно невзначай задела длинным усом гарды крепежный ремешок на бедре молодого мечника. Когда еще через минуту острие ее клинка, соскользнув с бокового блока вниз, распороло верхний виток шнурка на ботинке, до Ирвина дошел смысл представления. Наемница не наказывала зарвавшегося щенка. Не учила. Максимально доходчиво демонстрировала даже не превосходство, а абсолютную власть над противником в поединке. Зрителям стало очевидно, что исход очередного круга всецело зависит от воли мастера. Близость первого пореза к глазам была неоспорима. Протянись второй выпад чуть дальше, окажись удар тяжелее и резче, со здоровой рукой Санька мог попрощаться: укол однозначно закончился бы травмой. И, если ремешок был обыкновенным поддразниванием, то распоротый шнурок недвусмысленно намекал, что ноги тоже могут оказаться лишними. Молодой мужчина постепенно терял темп, сникая и сознавая бессмысленность и опасность затеи, в которую ввязался.
После долгих пяти минут плясок, Леди, явно уставшая и потерявшая всякий интерес к развлечению, поймала противника на смене хвата, докрутила его клинок, сделав его вредным и непослушным, и, коротким, точным и по-настоящему сильным движением вырвала меч из рук молодого человека, отправив в траву. Подшагнув, она врезалась согнутой ногой в живот Саньки, пользуясь неустойчивостью позиции и подсекла, опрокидывая его навзничь. Затем опустилась рядом, коленом пресекая любой порыв подняться. Правда, Саня, хорошенько приложившийся спиной и головой, попыток подняться не делал, лишь хватал ртом воздух и молчал.
Наемница лениво скользнула левой рукой за голенище ботинка, извлекая длинный нож. Мрак испуганно дернулся и сделал несколько решительных шагов вперед. Вин последовал за ним, охваченный желанием спасти друга, но не вполне осознавая, от чего именно. Леди резко подняла голову, впиваясь в них взглядом. Мрак замер, не донеся ногу до земли. В глазах наемницы, ярких, пронзительных, живых, горела мрачная, почти безумная решимость. Вин тоже застыл на месте, с нарастающим ужасом глядя на своего мастера. Сквозь привычные, выученные до мельчайших подробностей черты любимой женщины проступал тот самый хищник, о котором они когда-то беседовали, обсуждая охотников. Дампир не испытал бы и тени удивления, если бы, оскалившись, Леди продемонстрировала длинные острые зубы. В висках застучало. Пелена заволокла мир вокруг, позволив сфокусироваться лишь на замерших перед ним мастере и ученике. Вин ощутил, что задыхается: горло сковал спазмом панический страх. Он уже видел такую Леди. И глубоко ошибался, полагая, что прошедшие месяцы исцелили раны в его душе.
— Леди, — негромко и уверенно окликнул Мрак сестру. Тон дыхнул жаром, заставляя кровь прилить к лицу. Пальцы мужчины нервно сжали рукоять меча, и Вин открыл для себя еще одну грань отношений наемников. Мрак любил Леди. По-братски, по-дружески, как любят того, с кем не раз пришлось ускользать из цепких лап смерти, кому не единожды обязан спасенной головой, кого многократно вытаскивал из гибельной ловушки. Но сейчас перед Ирвином стоял не Мрак-наемник, а Мрак-мастер. Наставник, готовый защитить своего ученика. Любой ценой. Правая нога мужчины, наконец, обрела надежное положение, обеспечив телу прочную и устойчивую позицию.
— Боишься, что попорчу твоему щенку шкурку? — оскалилась Леди и жестко отрезала. — Я помню Кодекс.
И, повернувшись ко все еще опасавшемуся пошевелиться Саньке, тихо и четко произнесла: