Я помолчала, пнув носком ботинка траву, и вдруг решилась.
— Я поцеловала Вина в Старжвидке, Мрак. Ничего особого, того потребовало дело, для отвлечения внимания, — брат кивнул, выражая понимание. — Но мне понравилось. И я периодически думаю о том, что неплохо бы повторить. И не только. Ну и, время, проведенное вместе… Бок о бок… Ничего между нами не было, но общее дело нас как-то сблизило.
О том, как Вин обнимал меня, оглушенную встречей с отцом, я решила умолчать. Как и о том, что проснулась в объятиях дампира. Почему-то мне казалось, что делиться этой информацией с Мраком не стоит.
— А что тебя смущает? — поинтересовался брат. — Тебе он нравится, сам Вин по тебе с ума сходит. Порадуй уже мальчика. Трахни его, наконец, и дело с концом. Весь твой будет. С потрохами.
Меня передернуло от циничности фразы. И мгновенно перед внутренним взором встало лицо Вина, которого я «порадовала» таким вот способом, не имея за душой и части тех чувств, что питал дампир. Он же поймет. Сразу поймет. Не менее явственно я представила состояние ученика в тот момент, когда страсть меня отпустит. Я понимала, что Мрак не желал обидеть никого из нас, видя ситуацию куда более плоско, замечая лишь верхушку айсберга.
— Нет, брат. Не хочу. Ты же меня знаешь, я как порох. Сегодня глаз не могу отвести, а завтра — все, ушла и забыла. Любовь — это не моя история. А у Вина ко мне серьезно. И, если то, что сказала Гислина насчет выбора партнера, касается и моего ученика, то ситуация совсем плачевная. Я не хочу ранить его еще больше. Обманывать не хочу.
— Любишь же ты усложнять, — пожал плечами Мрак. — Я бы у Вина поинтересовался, что выберет он. Чтобы все случилось, вот так, на твоих условиях, или же не случилось никогда. Мне кажется, большинство мужчин проголосует за первый вариант.
— Во всяком случае, не сейчас, — сморщилась я. — Не тогда, когда он от меня полностью зависит. Вот доучу его, а там посмотрим. Если не остыну.
— Спасибо за откровенность, — Мрак положил руку мне на плечо и грустно улыбнулся. — Неприятно чувствовать себя дураком. И за Саньку спасибо. Еще раз.
Глава 40. О разбойниках и одной жизни.
У входа в дом меня перехватила Гислина, дожидавшаяся моего возвращения на ступеньках.
— Леди, на пару слов, — негромко попросила она и отвела меня к воротам. Дампирша явно волновалась, и я нахмурилась, не понимая, что ей может от меня понадобиться. — Послушай… Я понимаю, что не вправе просить тебя о подобных вещах. Все, что я сделала, для Ирвина, для вас всех, я сделала по доброй воле и платы требовать не намерена. Если ты мне откажешь, ничего не изменится, но…
— Гис, ты о чем?
— Я о Габриэле. Я буду помогать вам впредь, и тебе, и твоим друзьям, и охотникам. И я хочу продемонстрировать искренность своих намерений. Поэтому я соглашусь с любыми вашими решениями. Кроме одного. Я не могу позволить Габриэле умереть. Она этого не заслужила. Помимо всего прочего, Габрыся может принести ощутимую пользу. И нам, и Княжеству. От Ирвина я знаю о вашей с охотниками договоренности относительно судьбы членов стаи. И ты мне сегодня подтвердила эту информацию. Но, прошу тебя, если у тебя будет возможность, забери у охотников Габриэлю. Я помогу устроить ее дальнейшую жизнь, обезопасив от покушений выживших вампиров. И я готова ручаться за ее лояльность. Готова ответить за ее поступки. Головой, если сочтешь нужным. Я не о поединке, я понимаю, что ты мне пока что не соперник.
Я внимательно посмотрела на собеседницу, изучая ее взволнованное лицо.
— Я не могу тебе ничего обещать. Я слово Агате дала.
— Я понимаю. Но, если будет возможность… Вы выслушаете ее сейчас, и ты поймешь, что моя просьба небезосновательна.
— Хорошо, Гис. Я приму решение по обстоятельствам.
Дампирша благодарно кивнула мне и направилась ко входу в дом.
Передохнув и настроившись на получение новой информации, мы вновь заняли свои места, передавая слово Габриэле. Миниатюрная вампирша явно волновалась, периодически тревожно оглядывая наши лица и, словно успокаиваясь от самого факта присутствия здесь Гис, подолгу задерживалась взглядом на расслабленной фигуре дампирши.
— Что вы хотите знать? — тихо спросила она, почему-то адресуя вопрос Агате. Я поняла, что с приездом охотницы потеряла всю свою значимость в глазах вампирши. Каспера она за главного явно не признавала. Впрочем, в значимости Гаси было ошибиться трудно: привычка приказывать сквозила в каждом ее жесте так же легко и естественно, как и в интонациях Гислины.
— Расскажи немного о себе и о стае, — попросила моя подруга.
— Меня обернули сто пятьдесят четыре года назад. Моего брата, Стефана, на десять лет раньше. Мне с детства нравилось лечить. Я с упоением играла в больницу, бинтуя кукол и домашних животных. И, в конце концов, решила посвятить свою жизнь медицине. По профессии я — военный врач, хотя, уровень образования того времени и в подметки не годится тому, что знают мои современные коллеги. Со временем я поняла, что мне куда интереснее наблюдать, анализировать, экспериментировать и открывать, чем лечить. Я была молода, фанатично предана своим идеалам, увлечена желанием принести пользу человечеству. Именно так, в глобальных масштабах, — когда Габриэля говорила о любимом деле, ее светлые глаза покидала тревога, сменяясь теплым огнем истинной страсти: ровной, выдержанной, многогранной. Я поняла, что она, действительно, жила своей работой. — Мы со Стефаном рано потеряли родителей…