— Как-то многовато сирот среди вампиров, — шепотом проворчал Мрак, но, видимо, недостаточно тихо.
— Проще нападать на человека, не имеющего большого количества родни, — пояснила Габриэля, прямо и открыто взглянув на моего брата, — Гис права, раньше охота велась куда скрытнее. Вампиры не спешили обнаруживать себя. Мы рано потеряли родителей, и Стефан, как старший брат, взял на себя заботу о моем благополучии. У него неплохо получались торговые дела, но мой братец обладал неуемной тягой к приключениям, которая, в итоге, привела его к темным делам с разбойниками.
Это слово, «разбойники», прозвучало необычно мило, учитывая обстоятельства. Я невольно улыбнулась, ощущая себя ребенком, слушавшим сказку. У Габрыси был несомненный талант оратора, аудиторию она держала легко и небрежно, даже невзирая на то, что уверенности, продемонстрированной ею на лекции в Старжвидке, сейчас не было и в помине.
— И неблагоприятный случай свел его с Себастианом. Какие уж они вели дела, я не знаю: Стефуш не допускал меня до своих тайн. Но Себастиан узнал обо мне. Я тогда уже активно занималась экспериментальной деятельностью, работала в военном госпитале. И вампир заинтересовался мной. Мы с братом искренне любили друг друга: больше у нас никого не осталось. Себастиан обратил Стефуша, чтобы иметь возможность давить на меня. Поначалу я подчинилась, снедаемая страхом за Стефана. Сабастиан весьма наглядно показал, чем может закончится мое нежелание сотрудничать. Но после меня постигло осознание того, то от моего брата уже мало что осталось. Я впервые столкнулась с вампирами лично, до этого только лишь слышала о них, от коллег. Такие истории рассказывались шепотом, и имели отчетливый налет фантастики. Реальность оказалась куда страшнее россказней у полевого костра.
Десять лет у меня ушло на то, чтобы осознать необратимость последствий и решиться отпустить Стефана. Сбежать. Обращение изменило его. Он стал гораздо более хитрым, жадным и жестким, чем был при жизни. Хотя, я не знала, каким человеком он представал перед теми, с кем вел дела. Мне-то приходилось наблюдать только любящего брата, по воскресениям приносившего мне цветы. Всегда. До того момента, когда его обратили. Было невыносимо видеть перед собой голодную тварь, рвущуюся из цепей при виде меня, жаждущую дотянуться до моего горла. Тварь в теле моего любимого брата, — голос Габрыси дрогнул, но сразу же вновь набрал силу. — Словно почуяв мою решимость, Стефан пришел ко мне, застав за сборами. Мы поссорились, и он, напав, укусил меня. Очнулась я уже зубастой…
— Погоди, тебя обратил десятилетний вампир? — неверяще уточнил Святоша. — Да у него контроля бы не хватило, чтобы остановиться и не убить!
— Да. Мы — дети первой волны. Я не знаю, что сделал с собой Себастиан, чтобы добиться подобных результатов, но ему удалось сократить и период оборота, и период становления новообращенных им детенышей. У меня тоже ушло порядка десяти лет, чтобы обрести контроль над сознанием, освоиться с новым телом и вернуть себе интерес к жизни. Себастиан рвал и метал: ему нужны были результаты, срочно. А Стефан, потеряв контроль, отобрал у него десятилетие моей полноценной жизни. Когда в голове мысли только о голоде и крови, заниматься какими-либо научными изысканиями невозможно. Помимо этого, Стефан, как обративший вампир, получил контроль надо мной. Узнав о моем побеге, Себастиан наверняка бы принял решение меня обратить. Но сделал бы это сам. Поспешный поступок Стефуша лишил его возможности управлять мной. А из моего братца доминанта получилась так себе. Вот тут ему опыта не хватило. Я не думаю, что вас сейчас заинтересует моя полная биография, хотя, я готова изложить ее, подробно, в любой удобный момент.