— А нанесенного мной ущерба извинениями не исправить, — грустно подытожил дампир. — Тяжело осознавать, что вел себя, как дурак. Не слышал твоих слов. Доводов. И, ведь даже если я сейчас пообещаю, что больше подобного не допущу, ты не поверишь.
— Не поверю, — продолжая улыбаться, согласилась я. — Но знаю, что не допустишь.
Ирвин, наконец, поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочесть в них какое-то тайное знание.
— Ты меня уже простила, — утвердительно произнес он, и словно сам поразился сделанному выводу.
Я кивнула, опуская на мгновение ресницы. По всему телу разлилась блаженная лень. Я редко испытывала подобное чувство. Обычно все мое существо требовало действий, активности, движения. Но цепь событий, уместившаяся в достаточно короткий промежуток времени, измотала меня, выбрав запас сил до донышка. Причем, тяжелее всего мне дались моральные испытания.
А еще мне стало неожиданно тепло и уютно, когда Вин устроился на полу у дивана. Его локоть, лежавший в нескольких сантиметрах от моего колена, казалось, излучал жар. Я поймала себя на мысли, что мне до безумия хочется попросить ученика пересесть на диван, чтобы иметь возможность прикоснуться телом к телу. Просто ради того, чтобы ощутить близость дампира. Но, разумеется, осуществлять свои желания я не планировала.
— Как Саня? — поинтересовалась я, меняя тему.
— Понятия не имею, — пожал плечами ученик. — Мрак не разрешает мне с ним поговорить. Даже по телефону. А жаль. Мне есть, что ему сказать.
— Не надо, Вин. Ему сейчас и так плохо.
Дампир с искренним изумлением глянул на меня и вновь, с тем же странным выражением, словно прислушиваясь к себе, к ощущениям внутри, уточнил:
— Ты не злишься на него?
— Нет. Он нахамил мне сгоряча. И, если бы не его слова о качестве моего наставничества, я бы и внимания не обратила. А так — пришлось напоминать, где чье место. А насчет общения… Полагаю, Мрак сам сейчас в абсолютной прострации. Он вряд ли ожидал от своего ученика таких вопиющих проступков. Им обоим нужно разобраться, как в себе, так и между собой. Мы сейчас только помешаем. Если честно, я не думаю, что Мрак как-то накажет Саньку. В общем-то, не за что. Приказ, полагаю, он проигнорировал с испугу. Но поговорить им точно нужно о многом.
Вин задумчиво кивнул и замолчал. Надолго. Не меньше пяти минут мы пили вино в абсолютной тишине. Я наблюдала за своими ощущениями, с удивлением отмечая, насколько спокойно мне дома. В присутствии ученика. Словно все проблемы отодвинулись за пределы стен, отступая и давая нам обоим право на передышку.
— Леди, можно вопрос? — тихо произнес Вин.
— Конечно.
— Там, в Старжвидке… мне показалось, что мои… Черт. Что наш поцелуй был тебе приятен.
Я глубоко вздохнула, вновь ощущая подступавшее напряжение.
— Ирвин, ты уверен, что хочешь услышать от меня честный ответ?
— Абсолютно, — подтвердил ученик, неотрывно следя за моей мимикой.
— Хорошо. Да, мне понравилось с тобой целоваться. И мне были приятны твои прикосновения. Все, включая утренние объятия. И мне приятно то, что сейчас ты сидишь рядом. Мне хорошо. Но этим впечатления ограничиваются.
Ирвин помолчал немного, вновь погружаясь в себя. А затем снова осторожно спросил:
— И ты… могла бы…
Я резко повернула голову, встречаясь с ним глазами.
— Да, могла бы. Ты ведь хотел спросить, могу ли я повторить? Могу. Или могу ли я пойти дальше? Да, могу. И ощущаю твердую уверенность в том, что мы оба получим удовольствие от такого… взаимодействия. У нас отлично складывается контакт. Если мы в бою понимаем друг друга с полуслова, коммуникация в сексе тоже проблемой не станет. Но словом «удовольствие» мои впечатления опять ограничатся. Уверен, что ты, действительно, этого хочешь? Что это именно то, чего хочешь ты?
Дампир помолчал, пристально, едва не щурясь, вглядываясь в меня. Тяжело вздохнув, отвернулся. В тишине прошло еще около минуты, прежде чем он вновь обратился ко мне:
— Нет. Не хочу. То время, когда я сгорал от желания, осталось где-то в Старжвидке. Я многое переоценил за ту ночь, пока лежал и смотрел на тебя. И понял, что меня больше не задевает мысль о том, что кто-то может претендовать на твое тело, а я нет. Мне больше не нужна твоя страсть. Мне нужно больше.
Я вопросительно подняла брови. Перед мысленным взором внезапно предстало покачивающееся на цепочке обручальное кольцо Механика, и я едва не прыснула, сдерживаемая лишь необычайно серьезным выражением лица ученика.
— Я хочу твою душу, мастер, — тихо закончил Вин, и я замерла, глядя на своего повзрослевшего щенка. Неуместные шутки, роем пронесшиеся в моем сознании, мгновенно испарились, забрав с собой желание высмеивать.