Коридор оказался коротким, всего пара десятков метров, и заканчивался тупиком: массивная железная дверь была забаррикадирована упавшей балкой. Зато сбоку от нее качалась распахнутая, почти сорванная с петель створка окна. Решетки так же отсутствовали, судя по следам, вырванные с мясом. Высокий мужчина с темно-каштановыми, забранными в хвост волосами, оглянулся, сидя на подоконнике. Его темные глаза, зло глядевшие на нас из-под резко очерченных бровей, недобро сощурились. Убрав руку с грязного откоса, он скользнул наружу, в прохладную ночь, оставив нам на память отпечаток ладони на сером от пыли пластике.
— Я первый, — уверенно бросил Вин. — Тут метров шесть. Переломаешься.
Убрав оружие, он легко забрался на подоконник.
— Поймаешь? — едко улыбнулась я, несколько уязвленная его командирским тоном.
— Хорошо, но в этот раз я сверху, — неожиданно улыбнулся дампир и шагнул в темноту, пока я не успела сообразить, что ответить.
Выглянув в окно, я обнаружила, что в полуметре правее по стене тянется пожарная лестница. Выглядела она не слишком надежно, но выбирать не приходилось. Быстро и осторожно выбравшись наружу, я переступила с подоконника на лестницу, старясь не смотреть вниз. Панический страх высоты мне удалось преодолеть в первые годы работы, но легкая тошнота, сопровождающая перемещения вдали от земли, осталась. Прислушиваясь к себе, я стала спускаться, стараясь не пропустить момент, если уставшая от долгой службы лестница вздумает отправиться на покой. Едва я коснулась ногами земли, попросту спрыгнув с последней ступеньки, зависшей на высоте моего роста, как мимо меня лихо промчался мотоцикл, унося в темноту такую желанную фигуру. Геральд ушел.
— Черт. Упустили, мать его! — ругнулась я, от бессилия хлопнув ладонью по своему бедру.
Вин появился из-за угла здания, запыхавшийся, с длинной царапиной на скуле. Виновато покачав головой, он развел руки в стороны и собирался что-то сказать, когда вновь раздался рокот мотора, мотоцикл, вынырнувший с другой стороны склада, на пару мгновений затормозил, и Свят приглашающе хлопнул по сидению позади себя:
— Вин, скорее!
Мой ученик послушно сел за Святошей, и они унеслись в ночь, силясь догнать нашего беглеца. Решение Святоши я одобряла: Ирвин гораздо лучше чувствовал своих собратьев, чем я, он был полезнее для погони. Но небольшое разочарование все же точило меня изнутри.
— Леди? — окликнул меня Мрак, высунувшись из окна.
Я покачала головой, потом, сообразив, что в темноте брат вряд ли видит мой жест, пояснила:
— Ушел. Вин со Святом пробуют догнать.
Мрак витиевато выругался, разделяя мое настроение. Вздохнув, я отправилась обходить склад, планируя подняться снова на второй этаж и помочь оставшимся с обыском. За дампира я особо не волновалась: с одной стороны, доверяла его мастерству, а, с другой, чувствовала интуитивно, что их погоня успехом не увенчается.
Глава 2. О ненависти и нежности.
Капля пота, вязко и липко скатившись по спине, оставила за собой искрящийся прохладой отпечаток. Казалось, если сейчас кому-нибудь вздумается плеснуть на Вина воды, от тела дампира повалит густой пар. Воздуха не хватало. Каждая попытка вдохнуть резала легкие. В голове сквозь мутные, душные образы упорно продиралась мысль о том, что происходящее — неправильно. Тело в его руках вздрогнуло и выгнулось, мелкая дрожь прокатилась от напряженных плеч до натянутых носков глухим стоном. Ирвин приник губами к шее, панически ощущая, что контакт разорвется через считанные секунды и оставит его в ледяной пустыне безмолвия. На поцелуй получившееся походило мало. Он крепче стиснул объятия, но тело уже обмякло и расслабилось, утекая из его пальцев. Леди убрала со лба прилипшую прядь волос и алчно улыбнулась. Губы ее были искусаны и усеяны мелкими точками запекшейся крови.
— Это то, чего ты хотел, Вин?
Кожа ее стремительно тускнела и застывала, теряя естественность, делая женщину подобием восковой куклы. Глаза, яркие, болезненные, наполнялись злобой и мрачным торжеством. Глубокие тени залегли от переносицы до висков, искажая привычное лицо до неузнаваемости. Тело, еще мгновение назад дышавшее страстью и возбуждением, превращалось в безжизненный манекен.
— Это точно то, чего ты хочешь?..
Хриплый, болезненный смех еще звучал в ушах дампира, когда тот открыл глаза и уставился в расписанный золотисто-розовыми лучами потолок. Ужас постепенно уступал место осознанию нереальности произошедшего. Просто еще один сон. Ирвин готов был дорого заплатить за право не видеть снов вовсе.
Со стороны могло бы показаться, что в их с Леди жизни все наладилось. Прошло невыносимо долгих восемь месяцев с того дня, как они вернулись от падальщиков. Восемь месяцев, которые не были простыми ни для кого из них. Выйдя из ступора, овладевшего его разумом в первое время после тех событий, Вин осознал, что в мире вокруг для него изменилось все. Прежде для окружающих он был отродьем тьмы, нагло поправшим заведенный порядок. Теперь же дела обстояли куда хуже: он был отродьем тьмы с клеймом предателя. Если наемники не плевали ему вслед, то исключительно по причине хорошего воспитания и уважения к труду обслуживающего персонала «Тыквы». Сказать по правде, для Леди мир тоже стал куда хуже: она была человеком, приведшим отродье тьмы с клеймом предателя в святая святых: в тесное общество наемных убийц, с его традициями и секретами. Правда, ей вслед не плевали из опасений получить отпор. Хотя, подобного поворота событий опасались далеко не все.