— А стоит нам скрывать от людей, кто такие аватары?
ИИ помедлил, прежде чем ответить:
— Решение остаётся за вами. В эпоху, когда атеизм набирает популярность, мало кто помнит о нашем существовании. Даже среди служителей храмов Ерифея лишь немногие знают о вестниках богов.
— Понятно, — я кивнул. — Тогда подключи меня к Эшу. Пусть лакрима передаст ему мой голос.
Я долго обдумывал, как правильно подойти к этому моменту. Перебирал в голове фразы, пытаясь найти те самые слова, которые прозвучали бы достаточно весомо, чтобы сразу захватить внимание Эша, но не слишком торжественно, чтобы не отпугнуть его своей серьёзностью. Хотелось сказать что-то значительное, может даже немного загадочное, чтобы сразу дать понять: сейчас это важно.
Когда решимость наконец собралась в тугой комок, кристалл засветился мягким белым светом, сигнализируя о подключении. Ладони вспотели, я набрал воздуха в грудь, словно перед прыжком, и в голове мигом зазвучали тысячи слов — каждое из них казалось правильным. Всё, это мой момент. Я готов.
— Лакрима подключена. Связь установлена, Хранитель, — ровно сообщил Архив, не разделяя моей внутренней дрожи.
Я сосредоточился, отсекая лишнее, и со всей серьёзностью, на которую был способен, наконец произнёс:
— Эй, Эш.
Секундная пауза растянулась в вечность. В тишине я вдруг осознал, насколько нелепо это прозвучало после всей подготовки. Из всех слов, из всего важного, что я хотел передать, вышло лишь невыразительное «Эй». Почувствовав, как уходит вся торжественность момента, я подавил тяжёлый вздох.
Аватар внезапно замер, его взгляд метнулся к кристаллу, который мерно пульсировал рядом. Лиа заметила, как он остановился, и с тревогой посмотрела на него.
— Всё нормально? — спросила она немного взволнованно.
Я быстро попытался собраться с мыслями и что-то добавить, но нужных слов опять не находилось. Архив, похоже, не смог удержаться от комментария:
— Вам стоило заранее попросить подобрать слова, которые были бы гораздо уместнее в данной ситуации, — сухо произнёс он, словно указывая на очевидное.
Эш пристально вглядывался в кристалл, словно пытаясь разгадать, что происходит. Я чувствовал, что должен что-то сказать, но слова застревали где-то на полпути. Архив, судя по всему, заметил моё замешательство, но молчал, оставляя меня наедине с этой задачей.
Лиа нахмурилась, её взгляд беспокойно скользил между Эшем и кристаллом.
— Эй, ты точно в порядке? — снова спросила она, слегка наклонившись, чтобы заглянуть ему в глаза. — Может, тебе нужно передохнуть?
Эш, наконец, с трудом оторвал взгляд от кристалла, посмотрел на Лию, всё ещё немного ошеломлённый, словно пытался понять, чего она от него ждёт и какое отношение к этому имеет зависшая в воздухе лакрима.
В этот момент в дверях появился Юфке. Он быстро оглядел происходящее и, не обращая внимания на Эша, повернулся к Лие с подозрительным выражением лица.
— Только не вздумай давать ему что-то из моего, ясно? — заявил он, бросая на неё укоризненный взгляд. — Не хочу, чтобы этот… «Наш друг» ходил в том, что ещё может мне пригодиться!
Лиа закатила глаза и, устало вздохнув, ответила:
— Никто не собирается трогать твои драгоценные рубахи.
— Ага, как же, — фыркнул он, не унимаясь. — Я помню, сколько раз ты «одалживала» мои вещи для всяких бродяг. Твоя доброта нас разорит!
Эш, чувствуя себя не в своей тарелке, осторожно отступил на шаг, стараясь остаться незамеченным. Он снова осмотрел кристалл, словно ожидая от него ответа или хотя бы какой-то поддержки, но тот молчал, погружённый в своё мерцание. Когда лакрима слегка сместилась в сторону, в поле зрения парня попалась сумка, лежавшая под одним из столов. Подойдя ближе, он бесцеремонно заглянул внутрь, изучая её содержимое.
— Эй, а могу я взять это? — Неожиданно в разговор вклинился аватар, вытаскивая одежду.
Лиа и Юфке резко замолчали, оба повернулись к нему с одинаково удивлёнными взглядами, как будто только что заметили его присутствие.
Эш осторожно достал из сундука набор одежды и принялся разглядывать. Его внимание сразу привлекла светлая рубашка — свободная, с широкой горловиной и грубоватой шнуровкой на груди. Ткань выглядела лёгкой и прочной, а крой намекал на непринужденность и удобство, словно рубашка была создана для того, чтобы её обладатель мог свободно дышать и двигаться.
Рядом лежала верхняя накидка, напоминающая что-то среднее между кардиганом и кимоно, из плотной ткани тёплого коричневого оттенка. Эш провёл пальцами по её поверхности, оценивая мягкость, и приподнял один из широких рукавов. В ней чувствовалась надёжность, словно накидка была предназначена не только защищать от ветра и холода, но и придавать уверенность её владельцу.