— Она права, — произнёс крашеный парень. — Если господин Гю Бо увидит, что ты без разрешения сел за рояль…
Его голос прервала открывшаяся дверь, и в аудиторию зашёл учитель Гю Бо.
Сегодня на нём был тёмно-зелёный костюм в клетку, блестящие туфли и помятое выражение лица с мешками под глазами. Последнее явно было последствием от его вчерашних возлияний со звенящей в моём телефоне гостьей.
Ученики сначала выравнивают спины, сидя за партой, потом одновременно встают.
Преподаватель, не испытывающий сейчас хоть каких-то положительных эмоций, окидывает класс, натыкаясь на меня взглядом.
Мужчина морщится и прищуривает один глаз, выглядя сейчас так, будто пытается что-то вспомнить.
— Точно, Су Джин, — с нежеланием он обращается ко мне. — Давай мы после урока поговорим, а сейчас отойди от этого многострадального инструмента и… — он останавливается, морщась от своего же громкого голоса и говоря уже тише, неопределённо взмахивает рукой в воздухе. — Выбери пустое место и займи себя чем-то.
Он делает глубокий, тяжёлый вздох и поворачивается к ученикам.
— Теперь вы…
(авт. прим. Чтобы лучше представить сцену, авторы настоятельно рекомендуют открыть примечание в конце главы, и, перейдя в блог, обновить в памяти начало композиции Эдварда Грига «В пещере горного короля».)
Я так и остался сидеть на месте, а преподаватель, сменив фокус внимания, меня даже не замечал. И в этот момент я ещё больше убедился, в правильности выбора композиции. Хотя в этом выборе я не раздумывал и секунды.
Вспоминая эту аудиторию и учителя, мне на ум сразу же пришло только одно произведение — Эдвард Григ «В пещере горного короля».
— Когда я говорю о том, что вы должны…
Я отключил внимание от смысла его слов и сосредоточился только на звуках шагов, когда каблуки туфель сталкивались с деревянным паркетом, и отслеживал каждый такой удар. Синхронно с одним из них я левой рукой нажал на клавишу инструмента.
По аудитории разнёсся низкий звук басового регистра фортепиано.
А в классе сразу же повисла оглушительная тишина.
— Су Джин, — обернулся в мою сторону преподаватель. — Я же сказал тебе занять место…
Он сделал ещё один шаг, и по всему классу снова прозвучала та же низкая октава.
В этот раз, вместо тишины от подростков послышались тихие смешки.
— Если ты считаешь это смешным… — он продолжил идти в мою сторону, и я наконец-то начал играть.
В самом начале произведения мелодия имела повторяющийся ритмичный рисунок, который состоял из низких октав. Ритм нельзя было назвать сложным, и это действительно могло выглядеть со стороны, будто я над ним издеваюсь.
Я слышал всё ближе приближающиеся шаги и смех стажёров. Но вступление закончилось, и композиция стала становиться сложнее.
Теперь я перестал обращать внимание как на шаги господина Гю Бо, так и на всё своё окружение и сосредоточился только на игре. Мелодия становилась сложнее, а мои пальцы, несмотря на усталость, продолжали отбивать нужный ритм.
Хотя бы начало и середину я хотел сыграть идеально.
Дело было не только в желании впечатлить учителя. И уж точно не в попытке похвастаться мелодией, которая в оригинале даже мне не принадлежала. Истинная причина была в том, что мне искренне нравилась музыка и сам процесс игры.
В своей прошлой жизни я практически отказался от своего увлечения, оставив его только как хобби. Возможно, это и было правильно, если учитывать, как ограничено было моё время. Но сейчас я не имел таких препятствий и мог заняться тем, что по-настоящему любил.
Возможно, что в будущем это действительно останется только моим хобби. Но если это и произойдёт, это будет моё личное решение, совершённое без какого-либо давления и обстоятельств извне.
Сейчас я наслаждался этой игрой, потому что играл для себя.
Композиция достигла своей середины, правая рука играла ту же тему, но с мелодией громче и активней.
Левая рука должна была усиливать акцент, появилось больше форте, а темп ускорялся. Основная сложность была удерживать ровный ритм при увеличении темпа и силы звука. Приближаясь к финалу, я уже чувствовал, как начинали деревенеть запястья.
Где-то здесь я и планировал остановиться, чтобы просто передать учителю партитуру. Лучше было бы оставить о себе положительное впечатление, а не сбиться с ритма и где-то и налажать.
Но начался финал, и несмотря на то, что мои руки так и не смогли за всю ночь его правильно сыграть, я продолжал.