— Зачем вам только понадобилось придумывать то, чего не было? — ворчал Глеб, когда они садились в паровик.
— Не понимаю, о чём вы, — фыркнул кот. — Я всё запомнил именно так. А если вам кажется, что это не так, то я напомню: у котов очень хорошая память, не то что у людей. И вообще, может, вы в тот момент опять без сознания были или в тюрьме сидели — вот и забыли.
— С ваших слов, я и дело-то не расследовал, а Морозова — вы поймали, — укорил кота Буянов.
— А разве нет? — искренне удивился Порфирий, и Глеб только махнул рукой. Спорить с котом было столь же бессмысленно, что и с судьбой.
— Может, вы наконец объясните мне, отчего нам так надо в агентство, особенно вечером? — напомнила Анна. — Насколько я помню, срочных дел не имеется, а значит, вы что-то узнали по Мартынову.
— Узнал, и немало, — согласился Глеб, наскоро пересказывая ей разговор со слугой.
— Всё это скверно выглядит, — вздохнула Воронцова. — Согласна с вами, что Мартынова, скорее всего, отравила та дама, с которой он был в свой последний час. И теперь я понимаю, зачем вы спрашивали Успенских, где они познакомились с усопшим.
— Не столько Павла Евгеньевича, сколько его кузину. Она же недавно в городе и вдруг знает Мартынова, а ведь у него траур.
— Я так понял, никакого траура у него и не было. Или был, но недолго. И у меня вопрос, — Порфирий взглянул на друзей. — Что такого было в наследстве его супруги, что он, во-первых, разбогател, во-вторых, погиб?
— Думаете, его смерть связана с деньгами? — задумалась Анна.
— Отчего нет? Дамочка обокрала вдовца и была такова. Глеб Яковлевич, вы же спросили слугу — не украли ли чего из дома?
Буянов поморщился:
— Как-то из головы вылетело.
— Вот! — воскликнул кот. — Вот у него вылетел из головы столь важный факт, а ещё говорит, что память хорошая. В любом случае, я склонен думать, что мотив — деньги.
— А значит, нам надо найти эту даму, — подсказала Анна. — И стоит начать с музыкального салона. Что ж, едем.
— Простите, господа, я — пас, — важно заявил Порфирий Григорьевич. — Музыка — не мой конёк, и к тому же у меня имеются важные дела.
— Важнее, чем разобраться, кто убил господина Мартынова? — удивился Глеб.
— Представьте себе, — согласился кот. — Всё, выпустите меня. Увидимся позже.
Не видя смысла спорить, Анна открыла дверь, и Порфирий в два прыжка исчез во тьме.
— Ну что, едем? — уточнила Анна у Глеба, и тот согласно кивнул.
Салон мадам Сарбо походил на рождественскую ёлку. Во всех окнах двухэтажного здания горел свет. Фонари, освещающие крыльцо и подъездную дорогу, сияли во всю мощь. Перила, двери и две колонны, поддерживающие портик, были увиты хвойными ветками с алыми и золотыми лентами. И даже на улице слышалась музыка, играющая внутри.
— Напомните мне, Анна Витольдовна, салон — это вообще что? — уточнил Глеб, разглядывая дом.
Как раз в этот момент дверь распахнулась, на крыльцо выскочил вихрастый офицер и, крикнув: «Всем вина!» — приложился к горлышку бутылки. Вслед за ним вышли две дамы и ещё один военный, и вся компания, погрузившись в ожидавший их экипаж, отбыла с криками и хохотом вниз по улице.
— Скажем так, это домашний театр, — осторожно начала Анна. — Однако тут играют в карты, говорят о политике, слушают музыку и просто убивают время.
— Я так и понял, — кивнул Буянов. — Что ж, давайте заглянем к ним на огонёк.
Улыбчивый швейцар отворил перед ними двери, а пара слуг с улыбками приняли верхнюю одежду.
— Вино, шампанское? — уточнил один из них.
— Благодарим, пока нет, — отказалась Анна, увлекая Глеба мимо лестницы. — На втором этаже — карточный салон и мужской клуб, музыкальный зал — в правом крыле, небольшой ресторан — в левом, — наставляла Воронцова.
— А вы, смотрю, тут как рыба в воде, — Буянов с интересом взглянул на Анну. — Неужто есть некая тайная сторона вашей жизни, что протекала в этих стенах?
— Я расследовала здесь двойное убийство, — холодно оборвала его Анна, — а не вот это всё, что вы уже себе придумали.
— Извините, я ничего такого не думал, просто поинтересовался, — Глеб огляделся. — Позолота, лепнина… Прямо мини-дворец.
— Позади него ещё зелёный лабиринт летом и снежный зимой. Всё для удовольствия посетителей.
— Что ж, надеюсь, нам не придётся в нём плутать, — вздохнул Глеб. — Как-то я не настроен на игры.
— Вот и славно, — кивнула Анна. — Улыбайтесь, вас уже заметила мадам Сарбо.
И действительно, им навстречу шла эффектная блондинка. Первое, что привлекло взгляд Глеба, — это боа. Ярко-красные перья обвивали шею женщины, наводя на мысли о кровавом шлейфе. Блестящее платье из тафты с глубоким декольте, украшения из драгоценных камней, на которых играли блики от ламп, — всё создавало ощущение праздника и восторга, как фейерверк в пасмурный день.
— Кого я вижу! Анна Витольдовна, вы ли это? — расплылась в улыбке мадам Сарбо, меж тем не сводя взгляд с Глеба. — Надеюсь, вы тут не по долгу службы, а то моё сердце уже бьётся, что пташка в клетке!
— Нет, я тут в образовательных целях, — отозвалась Анна. — Знакомлю коллегу с городскими достопримечательностями. Глеб Яковлевич, мадам Сарбо.
— Прелестно, — мурлыкнула мадам, протягивая Глебу руку.
— Рад знакомству, — почти не слукавил Буянов. Прикоснувшись к пальцам, унизанным кольцами, он ощутил бурный интерес, пряное любопытство и лёгкое беспокойство. — Вы бесподобны, — добавил он, и к чувствам добавилось удовольствие.
— Да, — легко согласилась мадам Сарбо. — Сегодня я хороша, как никогда. Вам очень повезло — я буду петь, а это случается не часто. Обычно слух гостей радуют мои птички.
— Значит, мы удачно зашли к вам, — Анна огляделась. — У вас и впрямь весь бомонд.
— Как всегда, — наигранно отмахнулась мадам Сарбо. — Ведь у нас каждый найдёт себе развлечение по вкусу. Вот вы, Глеб Яковлевич, что больше любите — музыку или, скажем, карты?
Глеб повёл бровью, и мадам Сарбо засмеялась.
— Ах, вы проказник! Я всегда могу узнать этот азартный огонёк. Вы игрок? Ну же, скажите, что я не ошиблась.
— Был в прошлом, — признался Глеб.
— Нет никакого прошлого — есть здесь и сейчас. Вот Анна Витольдовна говорит, что она всего лишь показывает город, но я-то чую: у вас есть вопросы. Что ж, спрашивайте — отвечу как на духу.
— Благодарю, — Воронцова внимательно взглянула на мадам Сарбо. — Мартынов — он бывал у вас? Если да, то когда вы видели его в последний раз?
— Мартынов? — мадам, кажется, растерялась. — Он же умер. К чему эти разговоры?
— Вы обещали ответить, — напомнила Анна.
Мадам, поджав губы, кивнула.
— До женитьбы он часто приезжал — всё больше для игры или обсудить политику. Но когда он появился в самый траур, я, прямо скажем, была ошеломлена. Однако я чуяла, что он жаждет развлечений, как никогда, — словно был не в себе. Что ж, я не стала укорять его, но и не приветствовала. Эта аура одержимости всегда отравляет меня. — Мадам поморщилась. — Он общался с гостями. Желаете поговорить с ними? Я же в последний раз видела его дня три назад.
В этот момент к ней подбежал мужчина во фраке, с длинными, почти тараканьими усами и вспотевшей лысиной. Встав на носочки, он зашептал:
— Адель до сих пор нет. В гримёрке пусто, её никто не видел сегодня.
— Так пошлите за ней домой, — не теряя улыбки, предложила мадам.
— Уже. Пусто.
— Прошу прощения, но сами видите — ничего не могут без меня. — Развлекайтесь, мои дорогие. А с вами, Глеб Яковлевич, я хотела бы ещё пообщаться. Уверена, вы полны секретов и тайн. У меня на них нюх. — Она игриво ткнула себя пальцем по кончику носа и тут же удалилась вместе с конферансье.
— Какая странная особа, — пробормотал Глеб, которого зацепили слова про тайны.
— А вы разве не глянули её ауру? — удивилась Анна. — Глеб Яковлевич, вы меня огорчаете.