— Однако здесь настоящие катакомбы, — Анна коснулась рукой стен и тут же отдернула её. — Кажется, что они промёрзли насквозь.
— Думаете, холод проникает так глубоко? — Глеб последовал её примеру и тут же окунулся в омут чужих эмоций. Старые, едва вспыхивающие, они плавали кругом него. Вот чей-то скользкий страх, а тут — безудержная веселость. Липкая зависть и безумная надежда, колючее как тёрн недоверие и клокочущая тревога. Разные люди, разные судьбы. Глеб был уверен, что все, кто прошёл этим путём, явились по доброй воле, но что стало с посетителями замка Люмэ дальше? Последний огонёк вспыхнул, обжигая адским пламенем и душа ужасом. Буянову почудилось, что не хватает воздуха, он качнулся в сторону, и видения прекратились.
— Что там? — тут же поинтересовался Порфирий. — Что вы увидели?
— Похоже, рассказы не врали — сюда приходили за развлечениями. И лишь случившийся пожар наполнил местные коридоры страхом и пустотой. Однако кто об этом думал и что ощущал, я не могу сказать, — признался Буянов.
— Что ж, значит, идёмте вперёд, можете создать магический светоч? — Анна, вопросительно посмотрела на Глеба.
— Если б я так мог, то не перевёл бы спички, — хмыкнул тот, осторожно двигаясь по подземному лабиринту.
Впрочем быстро стало понятно что темнота кругом, не такая уж непроглядная.
По непонятной причине в самом лабиринте было немного светлее, чем на лестнице, будто лёгкое свечение исходило от самих стен. Блестящие поверхности мерцали тихо, бледно, подобно далеким звездам, но уверенно. Возможно, все они являлись артефактами или представляли собой единую сложную магическую сеть.
Шаги их маленькой группы эхом отдавались от стен, отчего казалось, что где-то рядом, во тьме, идут другие, невидимые глазу люди.
Глеб вздрогнул, увидев впереди нечёткий силуэт. Он инстинктивно встал в защитную стойку, но уже через секунду понял, что перед ним не живой человек, а всего лишь его собственное отражение в гигантском зеркале.
Зеркальный коридор раздвоился.
— Идём все вместе одним путём, не разделяемся, — скомандовала Воронцова.
— Даже в мыслях не было подобного, — фыркнул Порфирий Григорьевич, нервно облизывая нос. — Но стоит признать, что мои отражения даже это место делают лучше, как бы наполняя красотой, — он горделиво выгнул спину, любуясь своими десятками двойников.
— Но всё же держитесь поближе, чтобы мы вас не потеряли, — попросил Глеб, оглядываясь, и тут же изменился в лице. — Порфирий Григорьевич, вы где?
Анна остановилась и, взглядом, попыталась отыскать кота. кот будто растворился в воздухе — ни в одном из зеркал не было его отражения.
— Порфирий, вы где? — тихо позвала Анна, и взволнованно посмотрел ан Буянова.
— Без паники, — мрачно произнёс Глеб. — Порфирий Григорьевич — кот серьёзный, он не потеряется. Так что, пока мы не последовали его примеру, давайте держаться ближе. Разрешите вашу руку?
— Держите за запястье, — предупредила Воронцова. — Чужие эмоции вам сейчас не к чему.
Вняв её совету, Буянов осторожно сомкнул пальцы на её руке, попутно удивляясь тому, насколько она миниатюрная.
Шаг за шагом они всё дальше продвигались по зеркальным коридорам, и в какой-то момент Глебу начало казаться, что они всего лишь ходят кругами. Каждый поворот, каждая развилка выглядели до боли знакомыми — вот та же трещина на зеркале в форме молнии, вот тот же скол на мраморном полу. Поделившись догадкой с Анной, он уточнил:
— Насколько это может быть правдой?
— Думаю, что это более чем реально, — Воронцова шагнула к одному из зеркал. — Жена архитектора Щукина рассказывала, как он спрашивал у неё любимые мифы, и лабиринт Тесея и Ариадны стоял в них на первом месте. Это не просто зеркала — они меняют пространство.
— Славно, что хоть минотавра не привезли, — буркнул Глеб.
— Может, когда-то и был, — Анна вздохнула. — Ну что, идёмте обратно? Благо наши ауры указывают нам путь не хуже знаменитой нити.
— Вот только куда? — Буянов оглядел подземный зал, из которого выходили три коридора.
— Мы пришли из крайнего левого, так что теперь идём в средний.
— Вместе.
— Вместе.
Держась за руки, они вошли в новый коридор, но не успели сделать и десятка шагов, как Глеб запнулся о точно выросший из-под земли камень. На миг он выпустил руку Анны, а когда спохватился, её рядом уже не оказалось. Более того, длинный коридор резко стал короче, и теперь прямо перед Буяновым выросло очередное зеркальное полотно, отражая его обеспокоенное лицо. В глазах его двойника читался немой ужас.
— Анна Витольдовна, вы там? — Глеб постучал по стеклу, и звук разнёсся металлическим звоном. Он даже приложил ухо к холодной поверхности, но всё зря — если Воронцова и оказалась по ту сторону, то голос её был не слышен. Зеркало отражало только его самого и бесконечную вереницу других зеркал, уходящих вдаль.
— Ну уж нет, так просто я вас не потеряю, — рыкнул Буянов и, выхватив из-за пояса револьвер, стукнул рукоятью по зеркалу. То застонало, точно раненное существо, покрылось сетью трещин, и в следующий миг рухнуло, кусаясь напоследок осколками, которые рассыпались, как слёзы.
Коридор вновь стал длинным, но Воронцовой и след простыл.
Глебу ничего не оставалось как продолжить путь в одиночку, надеясь что с Анной и Порфирием они встретятся где-то в центре этого блестящего безумия. Между тем отражения изменились — размноженные, искажённые, преломляющиеся, словно готовящиеся вот-вот выпрыгнуть из своих стеклянных темниц. Некоторые были выше, другие — ниже, у третьих — неестественно большие глаза.
— Сукин сын сумасшедший, этот же ваш Люмэ, — прошипел Глеб, когда в очередной раз у него сильно вздрогнуло сердце — показалось, будто очередное отражение с непропорционально широкими плечами и длинными руками вот-вот вцепится в него.
В этом хаосе теней в зеркалах Глеб не заметил, как к сотням отражений прибавилось ещё одно. Но не его собственное. Затем ещё одно и ещё. Буянов увидел краем глаза фигуру незнакомого мужчины, дёрнулся, направляя револьвер, что всё ещё сжимал в руке. Яркая вспышка — и пульсар магической энергии пролетел так близко, что чуть не опалил волосы. Пульсирующий светом шар врезался в одно из зеркал, отразился, запрыгал между стен, как теннисный мячик, оставляя после себя чёрные подпалины на позолоченных рамах.
Глеб выстрелил в мага, но это оказалось лишь одно из его отражений. Зеркало с хрустом лопнуло осколками. Внезапно левую руку обожгло болью. Отскочивший пульсар ударил его выше локтя. Если бы он не успел затухнуть, даже такое попадание могло бы убить, но радоваться этому было некогда. Глеб вскрикнул, застонал сквозь сжатые зубы. Снова поднял револьвер, быстро переводя мушку с одного силуэта на другой, пытаясь понять, кто из них живой человек. Сделал шаг влево, вправо, крутанулся на месте. На лбу выступил холодный пот, а по руке стекали горячие струи крови. Сердце выбивало бешеный ритм, организм захлёстывало адреналином.
С ладони убийцы слетела новая вспышка света, пульсар с грохотом и треском крушил зеркала. Глеб прыгнул на пол, дождался, пока магия с тихим хлопком не растворится в воздухе. Снова вскочил.
Нельзя позволить себе впадать в панику. Нельзя бежать. Где-то здесь в лабиринте ещё остались Анна и Порфирий. Нельзя позволить убийце искать их — Глеб должен разобраться с ним здесь и сейчас.
Он замер, сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать собственный страх. И вдруг почувствовал чужой запах — тяжёлый, плотный, какой остаётся на одежде любителей сигар. Резко крутанувшись назад и влево, Глеб выстрелил. Короткий вскрик, полный боли, — и тело падает на пол.
Под ногами захрустели осколки, когда он наклонился над телом. Сражённый наповал удачным выстрелом, чужак лежал в расползающейся луже крови.