Шмит так крепко стиснул пальцы, что послышался хруст суставов.
— Заинтересован, — процедил он. — Но, насколько знаю, поиск преступников это ваша прямая обязанность. Если вам нужно увеличить финансирование полиции, чтобы закупить какую-то специальную технику для поимки или выписать специалистов из столицы — с этим вопросом обращайтесь к казначею. Я же вам помочь ничем не могу. С Иваном Фёдоровичем, земля ему пухом, знаком не был. В библиотеку я не хожу.
— Совершенно верно, — покивала Анна. — Вы не ходите. А вот, говорят, дочь ваша, Елизавета, проводила там много времени.
Лицо губернатора побагровело ещё сильнее, капельки пота заструились по вискам.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила Анна. — Может, позвать кого-то? Целителя?
— Всё в порядке, — сквозь зубы процедил губернатор. — Нет, Елизавета тоже ничего не знает.
— Ох уж эти юные девицы, — с холодной улыбкой сказала Воронцова, — вечно у них секреты даже от самых любящих родителей. Вот вы знаете, например, Елизавета владеет магией?
— Нет, — твердо ответил Шмит. — Магией она не владеет. Клянусь в этом могилой покойной жены.
Глеб отметил про себя, что губернатор сразу понял к чему ведёт вопрос про магию — не причастна ли Елизавета непосредственно к убийству библиотекаря.
— Хорошо, что у вас так мало секретов друг от друга, — спокойно продолжала Анна. — Но мы же можем лично поговорить с…
— Нет, не можете! — резко выкрикнул губернатор, вскочил с кресла и тут же сел обратно.
— Вот как? — спокойно спросила Воронцова. — Почему же? Она в отъезде?
Шмит открыл было рот, но тут же с силой закрыл челюсть, словно слова вранья застряли у него в глотке. Глаза его покраснели, блеснули, он помотал головой.
— Она же не приболела, я надеюсь? — продолжала давить Воронцова. — Надеюсь, Елизавета в добром здравии сейчас. Обещаю, мы побеседуем всего пять минут.
Губернатор молчал, глядя в стол перед собой.
— Вы же знаете, где она? Елизавета же не сбежала, не сказав вам куда? Вы же говорите, что у вас нет друг от друга секретов?
Шмит только молча помотал головой. Воронцова вдруг резко встала, заложила руки за спину.
— Михаил Германович, — сказала она. — В какую бы ситуацию не попала ваша дочь, обещаю, мы во всём разберемся. Но чтобы помочь, нам надо поговорить с ней лично. Вы можете прятать её сколько угодно, но чем дольше укрываете, тем сложнее будет ситуация для Елизаветы. Если она совершила ошибку — мы разберёмся. Если она попала в сложную ситуацию, из которой, кажется, нет выхода — мы поможем.
Анна упёрлась руками в стол, пригнулась вперёд.
— Итак? Вы знаете, где сейчас Елизавета?
Шмит снова помотал головой, провёл ладонью по лицу, словно сдерживая слёзы.
— От чего вы прячете Елизавету, Михаил Германович? Чего вы боитесь? — резко спросила Анна.
— Я не прячу свою дочь! — губернатор со всей силы ударил кулаком по столу.
Он вспыхнул от гнева, но уже через секунду сдулся и осунулся, будто из воздушного шара выкачали весь воздух.
— Я не укрываю свою дочь, — тихим мёртвым голосом повторил Шмит. — Её похитили.
Глава 11
— Как — похитили? — спокойно переспросила Анна Витольдовна.
Шмит выглядел настолько полностью разбитым и потерянным, что Глебу и на ум не приходило, будто тот может врать.
— Моя девочка пропала, — казалось, губернатор сдерживается из последних сил, чтобы не заплакать. — Она позавчера ушла на службу, в эту чёртову больницу, оттуда, как обычно, хотела пойти в библиотеку. Поцеловала меня в щёку утром… Тогда я видел её в последний раз.
Михаил Германович всхлипнул и сделал несколько глубоких вздохов.
— Она должна была вернуться к вечеру, к нашему семейному ужину. Сначала я подумал, что она не проследила за временем и зачиталась книгами. Сразу же послал за ней охранников, но библиотека была уже закрыта. В больнице её тоже не было. Мои люди искали её всю ночь и весь следующий день, но нигде не было и следа.
Губернатор уронил лицо в ладони.
— Почему вы думаете, что её именно похитили? — спросила Воронцова. — Понимаю ваше эмоциональное состояние, Михаил Германович, но всегда есть вариант, что она сама могла сбежать куда-то. Захотелось новой вольной жизни. Юноша, чьи романтические чувства к вашей дочери вы не одобряли…
— Сбежать? — глухо переспросил губернатор. — Куда? Зачем? Не было у неё никаких тайных любовников. Моя дочка любит меня и доверяет мне. Не говорите ерунды. Сбежать? Тьфу!