— И тогда вас упекут в лечебницу для душевнобольных! — рявкнул начальник. — С такими идеями вам там самое место, госпожа Воронцова!
— Татьяна перед смертью успела сообщить, что Морозов…
— Неважно вообще, что она там сказала! Мёртвый свидетель то же самое, что никакого свидетеля вовсе! Всё, забудьте.
Он откинулся на спинку стула. Снова взялся за платок, затем, отбросив его, налил воды из графина, выпил залпом и тяжело уставился на Андрея:
— Ну говори, что там у тебя?
— Аур много и из леса и из публичного дома, сами понимаете места такие, ну… — аурогрофист замялся. — Не укромные.
— Ещё бы! — фыркнул Василий Николаевич. — Более чем!
— Именно так, — кивнул Андрей, даже не заметив сарказма в словах начальника. — Ауры трупов считать нет возможности, за давностью времени. Одно могу сказать, умерли они без помощи магии, единицы атмана сами, аккумулируясь, покинули тела, так что эти усопшие не похожи на тело библиотекаря, что даёт возможность сделать вывод о разных убийствах.
— Слыхали? — Василий Николаевич ткнул в потолок указательным пальцем. — И там это тоже поймут, едва до них дойдет то, что вы, прости господи, раскопали. Что там по блуднице?
— Усопшая Татьяна Алексеевна, предположительно наложила на себя руки около шести утра. Трудно сказать находилась ли она в этот момент одна или с кем-то. Но по бумагам отмечено, что ночной гость у неё имелся. Ауры клиента в архиве нет, могу предположить, что это законопослушный человек, который прибыл исключительно по потребности, — закончил Андрей и, сделав пару шагов вперёд, положил подготовленные документы на стол начальника.
Тот кривя губы взял одно из стёкол, взглянул на него, затем осмотрел второе, третье. На одном из них Глебу почудилось, что начальник напрягся. Но даже если и так, тот сразу же справился с эмоциями и буднично закончил чтение аур.
— М-да уж, выходит, что муравейник вы разворошили. А проку ноль да маленько, — подвёл он итог, отодвигая в сторону документы. — Жаль, крайне жаль, что я вас всё же не упёк в камеру ещё после прошлого самовольства. А теперь единственное, что могу сказать. Чтоб вы даже близко к господину Морозову не приближались! Что бы даже не думали о нём! Не то чтоб обсуждали или, не дай боже, продолжили расследование. Ещё одно необдуманное действие и я уволю вас, Анна Витольдовна, позабыв про все заслуги. Вертайтесь тогда к батюшке. Молите о прощении и может хоть под старость утешите его тем, что станете капитану книжки читать, да музицировать. Пошли вон все.
Глеб ожидал, что Анна ответит начальнику, но та покинула кабинет первой, да ещё и с такой прытью, что стало понятно: слова Василия Николаевича её сильно задели.
— Дела, — услышал Глеб позади себя голос Андрея, про которого уже успел позабыть. — Я, конечно, не верю, что Анну Витольдовну в отставку отправят. Однако такого шума у нас, пожалуй, ещё ни разу не было. — Парень вздохнул и поправил очки. — И чего вы только к этому Морозову привязались? Прав начальник, нет по нему улик.
— Улик может и нет, но чутьё-то не подводит, — откликнулся Глеб. — Сам посуди. Разве бывает такое совпадение, чтобы у губернатора пропала дочь как раз в тот момент, когда он отказал в продажи шахты местному олигарху?
— Кому? — не понял Андрей.
— Ну богатею, Морозову этому. Опять же, ты трупы в лесу видел?
Андрей подозрительно побледнел.
— Видел, — понял Глеб, — а они тебе никого не напомнили?
— Трупы? — зеленея уточнил ботаник и замотал головой. — Нет.
— Невнимательный вы всё же, Андрей Егорович, — вздохнул Глеб, задумчиво смотря туда, где захлопнула за собой дверь Анна Витольдовна. — А мне вот они очень даже кое-кого напомнили. И надо сказать, что это всё выглядит крайне отвратительно.
— Что именно? Я как-то не могу понять ход твоих мыслей, — признался аурографист.
— Вот что, Андрей. Пойдём к тебе в кабинет, разговор имеется. Только учти, строго между нами и чтоб ни одна живая душа.
— Да понял я, Глеб, чай не болтун. — Андрей поправил подвижные линзы на стеклах очков и направился к себе. Глебу только и оставалось, что следовать за ним.
Устроившись на уже знакомом стуле, Глеб пригладил волосы, прикидывая, насколько верного он избрал соратника. Хотя, по правде сказать, других вариантов у него и быть не могло, ведь кроме Андрея да кота, друзей он в этом мире завести не успел. А вот неприятелей, пожалуйста, сколько угодно.
Но сейчас отогнав от себя гнетущие мысли, он наклонился вперёд и заговорщицки произнёс:
— Дело к тебе есть, Андрей Егорович. Только тебе и могу с ним довериться.
Аурографист засуетился, сел на соседний стул. Вновь поправил линзы и осторожно уточнил: