Возле другой книжный шкаф, с десятком потрепанных книг. Ближе к окну нашлось место двум кривоногим стульям и столу, на заляпанной столешнице которого стояли две грязные рюмки и неуместная тут шахматная доска с расставленными фигурами, неоконченная партия. Глеб усмехнулся, повертел в руках белого коня и не задумываясь «съел» черную пешку.
— Шах и мат, — объявил он в пустоту.
Возле ноги звякнуло. Заглянув под стол, Глеб увидел три пустые бутылки из-под вина. Видимо прежний хозяин вчерашний вечер тоже провел весело. Интересно, что отмечал и с кем?
Из комнаты через арку он прошел в кухню. Тут его заинтересовал сундук со льдом, в котором обнаружились консервы. Повертев их в руках, Глеб на всякий случай не стал пробовать, вернув все на место.
Мойка и крохотный стол с помятым самоваром, парой тарелок и одной треснутой кружкой, завершали картину.
Заглянув за найденную тут же облезлую деревянную дверь, Глеб порадовался наличию удобств, после чего вернулся в комнату.
Глеб опустился на скрипнувший стул, задумчиво побарабанил пальцами по столу. Мысли были безрадостные. Всё происходившее куда больше напоминало сумасшедший дом. Может, он сейчас лежит в коме после аварии и всё происходящее ему только снится? Он ущипнул себя за руку. Боль казалась совершенно реальной. Тепло от закатного луча солнца, пробивавшегося сквозь пыльное окно — тоже. Звуки вечернего города, долетающие из открытой фрамуги также казались вполне себе убедительными. Гудки машин, далёкий скрежет ревуна на заводе, вспышки смеха болтающих на улице людей…
Если всё это было только плодом спящего мозга, оставалось только восхититься талантом собственной фантазии.
Что же, если местные хотят играть с ним в какую-то странную игру, утверждая, что он должен быть сыщиком, так тому и быть. Глеб твёрдо решил подыгрывать им, пока не найдёт способа раскусить грандиозный обман или найти путь, чтобы вернуться домой.
От этих мыслей его оторвал грохот и шкрябание. Глеб обернулся и увидел, что на подоконник к нему запрыгнул толстый рыжий котяра.
— Эй, привет, дружок.
Глеб поднялся и на цыпочках подошёл к окну, чтобы не спугнуть животное.
Впрочем, кот и не думал убегать. Вальяжно подойдя к столу, он запрыгнул на стул, сев аккурат напротив белых фигур, и задумчиво посмотрел на расстановку сил, точно собирался продолжить игру.
Глеб медленно протянул руку почесать коту мордочку. Но тот вместо того чтобы благосклонно принять почёсывания и мурлыкнуть, вдруг зашипел и выгнувшись дугой бросился на Глеба.
— Что? Что ты такое? — взвыл кот человеческим голосом. — Куда дел Глеба⁈
От подобного поворота событий Глеб оцепенел, а кот не сдавался:
— Говори, ирод, откуда пришел, я же чувствую, не наш ты, не местный!
— Я Глеб. Говорят Яковлевич, Буянов.
— Нагло врут, — тут же оборвал его кот, но нападать перестал. — Я с Глебом знаком. Он иначе пах. Мы с ним уже две недели общаемся, вот партийку даже играли, — кот махнул хвостом в сторону шахматной доски, — а ты явился и все испортил, даже ход вместо меня сделал.
Кот вздохнул.
— Мат Легаля, давно хотел его использовать, специально приберег, и вот, пожалуйста.
— Простите. — Глеб понуро опустил голову. — Знал бы что это так важно, не тронул бы фигуры.
— Чего уж теперь, забудь, — сжалился кот. — Лучше принеси чего перекусить. У меня от нервов всегда аппетит повышается.
Глеб торопливо сходил на кухоньку, нашёл в одном из ящиков консервированный паштет, открыл банку и вернулся к окну. Кот терпеливо дожидался его, обхватив хвостом лапы.
— Вот, пожалуйста, покушайте, — Глеб поставил перед ним паштет.
— А что, — спросил кот мягким баритоном, — повкуснее-то ничего не было?
Глеб развел руками, в голове у него крутилась тысяча вопросов одновременно.
— А все… все коты умеют разговаривать? — спросил он.
— Нет, не все, — лениво отозвался кот, скептически обнюхал паштет и начал неторопливо есть.
— Почему?
— А почему не все люди способны написать симфонию? — ехидно поинтересовался кот. — Кто на что годен. Хватить задавать глупые вопросы, дай поесть.
— Извините.
Глеб терпеливо дождался, пока кот смолотит весь паштет и тщательно вылижет банку, прежде чем задать новый вопрос:
— Как вас зовут?
— Порфирий Григорьевич, — ответил кот, облизываясь. — А тебя как называть, ненастоящий Глеб?
— Так и зовите, другого имени в этом мире у меня все равно нет.
— В каком это смысле? — кот заинтересованно приподнял помятое ухо.