— Стоп! Теперь в другую сторону вращай.
Пятнадцать… Шестнадцать… Семнадцать…
— Стоп! Снова по часовой.
Девятнадцать… Двадцать… Двадцать один…
Тихий щелчок.
— Открывай, — азартно шепнул Порфирий и облизнулся, будто надеясь увидеть внутри мировые залежи тунца.
Глеб медленно повернул металлическую ручку вниз и потянул на себя. Дверца сейфа открылась. Внутри на нескольких полочках плотно разместились стопки бумаг и какие-то коробочки. Глеб торопливо осмотрел содержимое. Акции, договора, ничего интересного. С чувством мелкого мальчишеского хулиганства просто бросил на пол ценные бумаги, стоимостью в сотни тысяч рублей. Начал открывать одну коробочку за другой. Кучка бриллиантов, искрящаяся и переливающаяся даже в тусклом свете. Откинул в сторону. Изумруды, размером с наперсток. Тоже туда же. Рубины, сапфиры, жемчуг… За эти камни можно было целиком купить, наверное, целую губернию, вместе со всеми жителями разом, но Глеб искал не это. В самой глубине, далеко за этими несметными богатствами, лежала скромная картонная коробочка, сентиментально повязанная красным бантом.
Уже зная, что он увидит внутри, Буянов потянул за кончик ленты и снял крышку. Примерно сотня чёрно-белых фотографий. Глеба передёрнуло, он сжал зубы. На карточках были запечатлены женщины. Одетые и обнаженные. Ещё живые и уже испускающие последний вздох. Красивые и здоровые, пусть и плескался в их глазах животный страх и осознание неминуемого, а вот уже искалеченные, изрезанные, изуродованные. Все похожи, как родные сёстры. И на каждой фотографии рядом сам Морозов. Позирует с несчастными, будто любящий муж привёл жену в ателье, сделать снимки на память. Только в руках у него, то нож, то тесак, скальпель, бритва, клещи…
— Возьми себя в руки, — зашипел Порфирий Глебу прямо в ухо. — Мы нашли, что хотели. Забирай коробку и уходим скорее.
Глеб убрал фотографии в карман пиджака, залез в окно и спрыгнул на землю. Не встретив по пути ни слуг, ни охраны, они с котом спокойно перелезли через прутья решётки и оказались на улице. На другой стороне он увидел гимназиста, с торчащей из кармана рогаткой и сдвинутой на затылок форменной фуражкой. Глеб замер, ожидая, что тот сейчас во всю глотку начнёт звать полицию, но мальчишка лишь щербато улыбнулся, подмигнул и по-свойски приложил палец к губам. Буянов усмехнулся, подмигнул ему в ответ и, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнул, взмахнув рукой. Его сигнал увидел извозчик и сразу же подкатил бричку, запряжённую сонной пегой клячей.
На металлургическом заводе царил полный хаос. Ровно в двенадцать часов дня к проходной начали стягиваться десятки полицейских, выстраиваясь в ровные шеренги. Подкатывали всё новые и новые паромобили, тюремные фургоны. Воронцова, как офицер на Бородинском поле, вышла вперёд, взглянула на часы. И как только секундная стрелка показала точно «двенадцать» махнула рукой.
— Вперёд!
В рабочие офисы начали врываться сотрудники полиции, на все возмущённые крики и жалобы отвечая лишь «приказ губернатора». Загрохотала опрокидываемая мебель, хлопали толстые стопки бумаг, скидываемые из шкафов на пол, захлопали двери.
— Как пожар в борделе, право слово, — сказала Анна, стоя в центре творящегося хаоса, заложив руки за спину.
— Что вам здесь надо⁈ — брызгая слюной от возмущения, к ней подскочил какой-то плешивый клерк. — Я управляющий! Вы что, не знаете кому принадлежит этот завод? По какому праву…
— Я знаю, чей это завод, — холодно ответила ему Воронцова. — И, отвечая на ваш первый вопрос, мне здесь не надо ровным счетом ничего. А теперь исчезните, пока я не приказала вас арестовать.
Не прошло и десяти минут с начала полицейской операции, как за окнами заскрипели покрышки подъезжающих машин и в кабинет управляющего ворвался лично Морозов, в сопровождении двух десятков человек личной охраны.
— Что здесь происходит⁈ — пунцовый от злости, будто вот-вот схватит инсульт, он рявкнул так, что задребезжали пепельницы на столах.
— Ничего особенного, — спокойно ответила Воронцова, поворачиваясь к нему лицом. — Проводим обыск.
— По какому праву⁈ — взревел промышленник.
— Извольте не орать так, оглушите. Мы здесь по личному приказу губернатора. Он, если вы почему-то забыли, имеет полномочия назначать ревизии предприятий, если имеются основания полагать, что финансовые операции проводятся с нарушением закона.
— Какой ещё ревизии⁈ — Морозов и не думал успокаиваться. — Вы что, страх совсем потеряли, Воронцова?
К начальнице стягивались все новые полицейские, плотным кольцом окружая промышленника и его свиту. Обстановка накалялась так, что в любой момент могла перейти к побоищу.