— Я уже позвонил вашему начальнику! — продолжал орать Морозов. — Боровой почему-то был не в курсе ваших сумасшедших планов. Я смотрю, вы совсем уже зазнались? Решили, что можете потакать вашему старому дружку Шмиту? Ничего, ничего-о-о. Вы доигрались! Вы у меня теперь не просто должности лишитесь, я вас в тюрьме сгною!
— Как любопытно, — послышался откуда сзади тихий высоковатый мужской голос. — Извините, простите, позвольте.
Между полицейскими и амбалами охраны Морозова протиснулся невысокий человечек. Толстенький, с большими круглыми глазами и смешными тонкими усиками, он приподнял шляпу-котелок, явив лысую голову.
— Вы ещё кто? — повернулся к нему промышленник.
— Позвольте представиться. Лихорубов, Пётр Алексеевич. Главный прокурор нашей маленькой прекрасной губернии.
— Вы что здесь делаете? — Морозов сверлил его взглядом не отрываясь.
— Ну как же, — маленький прокурор развёл руками. — Доложили мне, что у вас тут беспорядки, преступления, убийства, побеги, полнейший хаос. Без меня не разобраться. Вот, приехал лично убедиться.
Он ещё раз приподнял котелок и поклонился сначала Воронцовой, потом Морозову. Промышленник сплюнул прямо на пол.
— Очень вы вовремя, господин прокурор. Губернатор спелся с полицией и пытается задушить мой бизнес.
— Как любопытно. — Лихорубов покивал и повернулся к Воронцовой. — Вопрос хороший, госпожа полицейская, могу ли я узнать, по какой причине вы вторглись на частное предприятие? Мешаете процессам? Нехорошо-с.
Один из охранников Морозова толкнул плечом слишком близко подошедшего полицейского. Не глядя на него Лихорубов слегка взмахнул пальцами и мордоворот тут же беззвучно повалился на пол, будто скрученный по рукам и ногам.
— Тихо, тихо, не дерзите, — с той же спокойной улыбкой тоненьким голоском сказал прокурор. — Так что, госпожа полицейская, простите, ещё не знаю вашего имени-отчества, почему вы здесь, позвольте узнать?
— Личный приказ губернатора, — ответила Анна. — Имеются основания подозревать, что господин Морозов замешан в уголовных преступлениях.
— Даже так, — прокурор озадаченно поцокал языком. — Неужели и улики к тому имеются? Или вы так по велению сердца решили? Ой, кто это тут у нас⁈
Все присутствующие с удивлением проследили за взглядом прокурора. Об его ногу потёрся толстый рыжий кот с красным бантом на шее.
— Добрый день, прекрасный сударь, — Лихорубов с улыбкой дружелюбно почесал кота за ухом. — Что там у вас? Для меня что-то? Как мило с вашей стороны, мой пушистый друг.
Он вытащил из-под банта фотокарточку, поднёс к лицу. Взглянул на Морозова. Взгляд его в одно мгновение стал ледяным, как прикосновение смерти, черты лица ужесточились, заострились.
— Арестовать! — сказал прокурор, словно выстрелил.
Глава 24
Прежде чем войти в камеру для допросов Анна привычным жестом поправила волосы и стряхнула невидимые пылинки со складок шерстяного платья. Не смотря на то, что внешне она выглядела как обычно, собранная и в меру строгая, в душе Анна ликовала. Для этого имелись сразу несколько причин. Во-первых, удачный поход Глеба и Порфирия в дом Морозова, в результате чего они добыли столько улик, что этому лиходею Фёдору Романовичу вовек не открутиться.
Во-вторых, похвала от прокурора Петра Алексеевича и прилюдная «порка» начальника, Василия Николаевича. Вспоминая пунцовое лицо Боровова, когда Лихорубов отчитывал его за подозрительную слепоту по отношению к такому персонажу как Морозов, Анна становилась чуточку счастливее.
И, наконец, сам арест Морозова. Ей хотелось немедленно сесть и написать отцу письмо, приложив к нему хоть одно фото из тех, что были добыты, и сказать: вот, дорогой батюшка, за кого вы хотели меня выдать. От кого я бежала и благодаря кому вы вот уже десяток лет не поддерживаете отношение с единственной дочерью
Конечно, ничего из этого Анна не сделала. Рано. И ликовать рано, и отцу писать. Глеб, покамест, не оправдан, а изувер Морозов не болтается на виселице, а посему впереди ещё много работы.
Вздохнув глубоко и очистив голову от лишних мыслей, Анна Витольдовна отворила дверь и вошла в комнату.
Морозов уже сидел за столом. Что не удивительно, в своём дорогом костюме и шёлковой сорочке с янтарными запонками, он смотрелся крайне неуместно на деревянном табурете, расшатанном десятками подозреваемых, сидевших тут до него. Этакая красивая Рождественская игрушка на хилом кусте, или породистый конь в овчарне. Однако именно тут было его место, а в дальнейшем Анна надеялась, что его перевезут в «Холодный ключ» и никто не поможет душегубу бежать из-под охраны.