Напротив Фёдора Романовича устроился прокурор. По сравнению с задержанным выглядел он неуклюже и даже как будто нелепо — весь круглый, мягкий, и, казалось бы, добрый точно пекарь из булочной. Но Анна помнила, как он щелчком пальцев угомонил одного из бандитов Морозова, а после отдал приказ об аресте, будто шашкой рубанул.
Лихорубов, заметив Анну, закивал и похлопал по стулу, стоящему рядом с ним:
— Присаживайтесь, Анна Витольдовна, уже наслышан, что данное дело вы раскручиваете с самого начала. Безусловно, жаль, что начальник ваш храбростью не вышел, чтобы увидеть истинную суть злодеяний и оценить правоту своих сотрудников. Хотя стоит уточнить, с рождения ли он скудоумен да труслив, или может повод к тому есть, вот вы сами как считаете?
Анна молча воззрилась на Лихорубова, не желая очернять Боровова покуда нет улик.
— Ладно, можете не отвечать. Понимаю вопрос некорректный, боле того —
Компрометирующий, — согласился Петр Алексеевич. — Но кое-кому я его обязательно задам. Просто чуть позже, — пообещал он.
— Благодарю. — Анна села рядом и холодно взглянула на Морозова.
— Я не стану говорить без своего адвоката, — усмехнулся тот, встречаясь с ней взглядом и кривя губы.
— Так вы не волнуйтесь, любезный, мы его подождём, а ежели он не явится в течение, скажем, — прокурор щелкнул крышкой карманных часов, — в течение четверти часа, тогда предоставим народного защитника, и начнём нашу беседу, наверняка она будет очень плодотворной.
Морозов обдал его ненавидящим взором, но смолчал. Почти тут же дверь отворилась и Кузьма Макарович проводил в комнату статного господина в тёмном костюме. Новоявленный щурился за толстыми линзами пенсне и нервно прижимал к себе кожаную папку с золотым кантом.
— О, да к нам сам Фурманов Дмитрий Филиппович пожаловал, — обрадовался Лихорубов, точно увидел старого знакомого. — Рад, очень вам рад, теперь ваш подопечный сможет без замедления облегчить свою совесть и все мы сможем приступить к прочим делам.
— И я вас приветствую, Пётр Алексеевич, — кивнул адвокат. — Давайте сразу к делу.
Он сел рядом с Морозовым и открыв папку заглянул туда, будто ища подсказку:
— Так вот для начала, я прошу отстранить от расследования Воронцову Анну Витольдовну, находящуюся здесь и сейчас.
— Повод? — заинтересовался Лихорубов.
— Личная заинтересованность, — пояснил Фурманов. — Кроме того, что госпожа Воронцова и господин Морозов в прошлом были помолвлены, так ещё и один из пунктов обвинения моего подопечного сходится с обвинениями против её протеже, Буянова Глеба Яковлевича, который надо сказать, бежал из тюрьмы и тем самым только подтвердил свою вину.
— Это правда? — Петр Алексеевич взглянул на Анну.
— Помолвку желал моей отец, я не давала согласия и потому порвала всякие связи с ним, как и с господином Морозовым, — вскидывая подбородок пояснила Анна. — Что же касается моего подчинённого Буянова, то я считаю его незаконно обвинённым, и побег ничего не подтверждает.
— Как и не отрицает, — покачал головой Лихорубов. Фурманов просиял, но как оказалось рано. — Увы, Дмитрий Филиппович, не вижу весомости этих причин для отстранении госпожи Воронцовой. Одна устарела по сроку давности, вторая не подтверждена и возможно надумана, посему вернёмся к вашему подзащитному. Итак, господин Морозов, вы хотите мне рассказать об этом?
Он выложил на стол то фото, что принёс ему кот.
— Уважаемый Петр Алексеевич, это подделка, первый раз её вижу. — Морозов ухмыльнулся.
— Надо же, неужто у вас имеются враги умеющие подобное? — Лихорубов покачал головой. — Я вот не слыхал, чтобы фото подделывали.
— Маги и не такое могут, вам ли не знать. В любом случае на карточках не я. Промышленник оттолкнул от себя фото.
— А надо же, как похож! — Пётр Алексеевич ещё раз взглянул на фотографию, а затем повернулся к Анне. — А вы что скажете, госпожа Воронцова, по этому поводу?
— Скажу, что подле охотничьего домика принадлежащего господину Морозову, были найдены останки девяти женщин со следами пыток приведших к долгой и мучительной смерти. Так же сам дом оказался пропитан эманациями страха боли и смерти, что подтверждает теорию о том, что всё происходило именно в нём, — словно по-заученному говорила Анна, не сводя холодного взгляда с Морозова.
— Но позвольте! — перебил её адвокат. — Господин Морозов крайне щедрый хозяин и дом этот предоставлял для отдыха своих работников, посему мало ли кто из них мог глумиться над убитыми?