Несколько мгновений Михаил Германович взирал на неё, а затем отворил дверь и заорал что было сил.
— Заха-а-ар! Заводи машину, мы уезжаем!
Глава 25
Глеб, притаившийся в переулке неподалёку от металлургического завода Морозова, выжидал, нетерпеливо покусывая губу. Прошло уже минут пять, как он повязал Порфирию на шею ленту, под которую засунул фотографию жертвы и отправил кота отнести улику Воронцовой. Каждая секунда ожидания отзывалась болью. Глеб успел перебрать в голове все самые наихудшие варианты развития событий. От того, где над уликой посмеются, до мыслей, где Морозов решит не сдаваться так просто, и его охрана устроит на заводе настоящую бойню.
Наконец перед проходной началась какая-то суета. Впереди, важно вышагивая и задрав хвост, топал Порфирий. За ним тянулась колонна полицейских, ведущих к тюремным фургонам людей олигарха. Замыкали процессию Воронцова и пухленький мужчина со смешными усиками, держащие закованного в наручника Морозова.
У Глеба вырвался вздох облегчения.
— Получилось. Всё-таки получилось, — прошептал он сам себе. — Приятной дороги к виселице, Фёдор Романович.
Неясным оставался вопрос о его собственной дальнейшей судьбе. Снимут ли с него обвинения в убийстве Андрея? Получится ли расколоть Морозова на признание? Если нет, Глебу либо придётся каким-то чудом выкручиваться, либо провести остатки дней в тюрьме. Впрочем, дни эти будут короткими, ровно до приведения казни к исполнению. Хотя это ещё вопрос будущего, в настоящем надо порадоваться текущим успехам, иначе и вовсе сойти с ума можно.
— Один шаг, за один раз, — пробормотал Глеб, глядя на подходящего к нему Порфирия. — Как всё прошло?
— Всё проходит, как по маслу, когда за дело берусь я, — кот горделиво задрал мордочку. — Принес фотографию, показал Лихорубову. Это прокурор нашей губернии. Кстати, весьма приятный молодой человек, он сразу оценил мой важнейший вклад в расследование. Тут же приказал арестовывать Морозова и прямо на каторгу его тащить. Потом все бросились меня нахваливать, да благодарить, да что без моей помощи, дескать, ушёл бы душегуб безнаказанным. Медаль дать обещали, но я не возьму, я скромный.
Глеб был уверен, что насчет последнего Порфирий все-таки приврал, но тем не менее тоже рассыпался в благодарностях. Доброе слово и коту приятно. Затем, от избытка чувств, подхватил его на руки, покрутил кота в танце и чмокнул в меховую макушку.
— Фу, прекрати немедленно, — Порфирий начал яростно размахивать во все стороны лапами и хвостом. — Я взрослый кот, а не какой-то карапуз пузатый, а ну пусти, говорю, пока я тебе всё лицо не исполосовал.
Не прекращая улыбаться, Глеб поставил кота на землю и тот начал нализывать лапу и протирать голову.
— Ну и молодёжь пошла, — проворчал Порфирий, хотя в его словах Глеб не уловил и намёка, что тот сердится по-настоящему. — Ты, душевник мой дорогой, давай, того, эмоции-то прибереги. Дела ещё не закончены.
Он посерьёзнел.
— Я сейчас пойду в полицейское управление, — сказал он. — Попробую подслушать, что там на допросе Морозова будет твориться. Сумеет ли этот скользкий гад вывернуться от таких обвинений. А ты и не думай там показываться. Не забывай, Глеб, с точки зрения закона, ты всё ещё беглый преступник. Попадёшься на глаза особо ретивому городовому, вмиг тебя подстрелит, как особо опасного.
— Что вы всё мрак нагоняете, Порфирий Григорьевич, — Глеб отмахнулся. — Лично я ещё планирую открывать шампанское и махать Морозову платочком вслед, путь до эшафота у него будет неблизкий.
— Шампанское это хорошо, — ответил кот, — но всегда успеется. Сейчас ещё рано терять бдительность. Давай, поосторожнее будь. Заляг на дно и не мельтеши у людей перед глазами. Дождись, пока я и или Анна Витольдовна сообщим последние новости.
Затем он лукаво улыбнулся, оскалив мелкие белые зубки:
— Но предчувствие у меня хорошее. Так что можешь уже закупаться шампанским и тунцом. Самым отменным, замечу. С тебя причитается.
— Всё бы вам о тунце только, Порфирий Григорьевич. Такие дела сделали, даже воздух чище стал!
Тот лишь махнул на Глеба хвостом.
— А ты как хотел? Это у вас, юных балбесов, только всякий ветер в голове. Кто-то должен думать о самом важном.
Кот посмотрел вслед отъезжающим полицейским машинам.
— Всё, — сказал он. — Я побежал. Не хочу пропустить ничего интересно.
Глеб посмотрел вслед уходящему Порфирию и задумчиво потёр щетину на щеках. С одной стороны, кот, конечно, прав. Надо дождаться, пока Морозова «расколят» на допросе. Если он сознается, что убили несчастного Андрея его люди по его же приказу, с Глеба снимут эти обвинения. Так что, вроде как, надо бы подождать. Но ликование в душе, что наконец они сумели прищучить промышленника, тоже требовало выхода. Сидеть в гостинице, ждать, помирать со скуки и нервно прислушиваться к каждому шагу? Мысль эта была невыносима, всё естество требовало дальнейших действий. Куда же отправиться?