Фил притащил ещё один ящик и уселся рядом.
— Ты то чего остаешься? — он взглянул на Гошу.
— Скажи Фил вот у того негритенка у Васьки — друзей много было?
— Нет! — Фил вздрогнул — Знакомых много было, а друг один.
— Вот и я как твой негритенок знакомых у меня много, а друг один.
Как же я его бросить то смогу?
Кисть высыпал между ящиков целую пачку сухого горючего и поджог её:
— Веселее. При свете. — Он вздохнул и повернулся к Илюзионисту — Гош, давно я тебя спросить хотел…. только ты не обижайся. Почему контролёры людей ненавидят?
— Я вот, например, не ненавижу — пожал плечами собеседник.
— ну, так ты и не настоящий контролёр!
— Ох Кисть, простой ты парень! — вздохнул Фил
— Понимаешь, Костя — начал говорить, взвешивая каждое слово, Гоша — Вот представь, что заболел ты неизлечимой болезнью, все от тебя шарахаются, и среди нормальных людей тебе места нет. Обидно тебе, и начинаешь весь мир ненавидеть. За что? За то, что он здоров, за болезнь свою, за обиду. Понятно теперь?
— Ага… Понятно — нахохлился Кисть.
Где-то рядом жалобно заскулила псевдособака. За ней ещё две. В темноте мелькнули горящие глаза. Военные схватились за стволы.
— расслабьтесь — махнул рукой Гоша — боятся они очень. Нас боятся, но Чука — ещё больше. Они сейчас на свет выйдут — не прогоняйте, можете покормить… потом они вас всю жизнь любить будут. За то что в ужас не погнали.
Собаки подползли к ногам. Чёрная как смоль шерсть, широкая пасть, длинный хвост. Фил наклонился и потрепал собаку по загривку. Кисть и Гоша поступили также.
Тишину ночи нарушил истошный вопль.
Глава 5
— Скорый поезд номер 237 Энск — Киев прибывает на второй путь первой платформы! — равнодушно хрипел вокзальный громкоговоритель.
За окнами вагона царила обычная перронная жизнь — суетились люди: высматривали номера вагонов встречающие, деловито сновали носильщики, посматривали по сторонам бравые милиционеры. Стоял неумолчный гвалт.
— Граждане встречающие! Пользуйтесь переходным мостом или пассажирской тонелью! Повторяю — пассажирской тонелью! — рупор вещал женским голосом с заметным украинским акцентом — пассажирской тонелью!
Этими приветливыми словами и встретил не выспавшегося Дмитрия стольный град Киев. Было тепло.
Около входа на железнодорожный вокзал стоял толстый мужик державший в руках табличку с надписью «Аспирант Корнейчук» — его встречали.
— Здравствуйте! Корнейчук — это я!
— ЗдорОво! А меня Микола меня зовут — послали тебя встретить!
— Ну, пойдём! Вон машинка моя — он с нескрываемой гордостью показал в сторону «ушастого» «запорожца» небесно голубого цвета.
Сложили вещи в расположенный впереди багажник. Микола распахнул дверь и широким жестом пригласил внутрь:
— Садись — машина зверь!
То, что машина зверь — причём дикий и людей совершенно не слушается — Дмитрий хорошо осознал в последующие десять минут — «запор» ни за что не хотел заводиться. Микола краснел, потел, ругался. Запор пыхтел, жужжал, кряхтел, но ехать не собирался. Пришлось выходить толкать. В общем, не прошло и получаса, как Дмитрий мчался на дребезжащем голубом автомобиле и любовался Крещатиком. Цвели каштаны. К моменту выезда из города его укачало и он задремал.
— …А потому через радар ты пройти не сможешь! — толстый лысый мужик в облезлой засаленной кацавейке грозно хмурил брови, но получалось у него довольно жалко — Твой единственный шанс добраться туда — скрытые сектора!
— Ты мне лысый хрен дуру не гони — нет никаких скрытых секторов. Говори как пройти можно!
— А сука!-
Димка открыл глаза.
— Зараза! — Кричал Микола — Шоб тебе повылазило! Мяса в магазинах нету, а свиней развелось — проехать нельзя!
Ехали уже через какую то деревню и чуть не сбили, по словам Миколы, выскочившую на дорогу свинью. Свинья с тревожным хрюканьем умчалась во двор, растревожив куриц и гусей. За окнами машины мелькали чистенькие белые хаты и высоченные пирамидальные тополя.
— Скоро приедем? — поинтересовался Дмитрий.
— Шо? А! Да через часок!
Дмитрий снова погрузился в сладкую полудрёму.
— А колбасу из батонов нынче хреновую стали делать! — тяжело вздохнул тот же толстый мужик, запивая фуа — гра шотландским виски — Нет прохода — точно тебе говорю! Век сала не видать! Но помочь я тебе могу…
Дмитрия качнуло вперёд. Машина остановилась.
— Всё приехали! — авторитетно заявил Микола.
Он остановил автомобиль прямо перед зданием управления, на котором большими красными буквами было написано — «Слава труду!»
— Тебе на третий этаж, в тридцать пятый кабинет! — подсказал Микола
— Спасибо, вам! До свидания!
— Будь здоров!
«Запор» укатил, нещадно чадя выхлопной трубой.
Дима поднял чемодан с вещами и вошёл в здание. В управлении недавно проводили ремонт — пахло известью и краской. Кругом висело множество лозунгов, объявлений и даже самодельная стенгазета с карикатурами. Жизнь кипит! Пыхтя, студент карабкался по парадной лестнице на третий этаж. В тридцать пятой комнате, стояло три письменных стола. Два из них пустовали, а за одним сидел мужчина средних лет.
— Здрасьте! Я Дмитрий Корнейчук от профессора Круглова. — И протянул руку.
— Здравствуйте, здравствуйте! — пожал руку мужчина — Меня зовут Александр Владимирович, проходи, присаживайся!
Следующие пол часа были заняты тем, что Александр Владимирович рассказывал Диме о важности предстоящего эксперимента. Согласно указаниям партии экономика должна быть экономной, а между тем реактор РБК имеет КПД всего тридцать процентов! А это не экономно! А потому для повышения экономности экономики, необходимо произвести мероприятия повышающие экономность экономики! Проще говоря, поднять КПД реактора до 60 процентов.
— То есть — он глубоко задумался — В два раза! Понятно?
Дмитрию, который изучил документы ещё в дороге, всё было понятно.
— На когда эксперимент запланирован?
— Ну — задумался собеседник — На денька через три … На двадцать пятое…
И ты свои приборы подготовишь.… И Круглов с Сахаровым подъедут.
— Ты вообще-то завтракал? — милостиво сменил он тему разговора — Столовая у нас на первом этаже.
— А жить — то я где буду?
— У нас общежитие есть — Александр Владимирович протянул Диме какую — то бумажку — Отдашь её коменданту она тебя поселит! Как выйдешь из управления — сразу налево метров двести, а там спросишь! Завтра в девять ноль — ноль будь здесь, у здания. Приедет служебный автобус, поедем на ЧАЭС.
Дима попрощался, спустился в столовую, и толи позавтракал, а толи уже и пообедал довольно вкусным Украинским борщом, котлетой по-киевски с картофельным пюре и компотом. Потом, сытый и довольный, побрёл в общежитие, где заселился в маленькую двухместную комнату, пахнущую пылью и хлоркой.
Следующие три дня пролетели на одном дыхании. Димка размотал километров пять контрольных кабелей и смонтировал десятка три датчиков, не один конечно, в помощь ему выделили двоих рабочих. Дима очень уставал, поэтому сил у него хватало только доползти до комнаты, умыться и упасть на кровать — засыпал он мгновенно. Спал крепко, без сновидений и только в последнюю ночь…
— Ну шо тебе от мене надо? — умоляюще спросил подвешенный за скованные наручниками руки к верхней перекладине трёхметровой решётки мужик в кацавейке.
— Ты зачем к Машке приходил? — грозным голосом спросил Димка
— Не знаю я никакой Машки! — удивился мужик — Ты если грабить пришел, то забирай всё и уходи…
— Я и без твоего разрешения всё забрать могу.…Расскажи-ка ты мне мил человек, что — то такое о себе чего никто не знает. …Чтоб и через двадцать пять лет ты меня не забыл…. Как тебя кстати зовут?
— Сидоровичем кличут