Решив, что момент настал, а Тина даже слишком далеко от желаемого, Кирилл влез во внутренний карман куртки и достал НЗшную сигарету. Курить он бросил два года назад, не без Тининого участия. И честно не курил, только на пьянках пару раз в год. Но сигарету с собой таскал.
- Давай, Гром, покурим, обмозгуем. Мы конечно можем покрутиться и подождать. Они за нами вернуться, не думаю, что уйдут далеко. Чем это плохо? Обидно, однако. – Парень выдохнул длинную струю дыма. Приподнял рыжую бровь, дым приобрёл форму цифры один. – Вариант второй, обидеться на всех и отправиться назад. Эту дорогу я уже запомнил. – Двойка повисла рядом с однёркой. – Последний – самый эпичный – мы ориентируемся и быстро соображаем. Преодолеваем этот алтайский коловрат, и показываем алтайским алмысам шиш! Как тебе?
Гром покосился на всадника одним глазом. С истинно алтайским высокомерием демонстрируя, что приблудный городской колдун попадёт в такую Агапкину задницу, откуда его ни один бук его не вытащит. Но Кирилл уже развеял единицу и двойку, гордо реющая тройка покраснела.
Они как раз добрались до пропаханной борозды. Очень вовремя, её как раз засыпало снегом, чуть и ни тропы тебе, ни группы. Кирилл выкинул бычок, на всякий случай прицепив к нему маячок. Теперь он вернётся к этому месту и из Агапкиной задницы.
- Не бойся, Гром. Чего я банальный переход не найду?! Конечно, как два пальца!
Гром очень многозначительно молчал, слушаясь с обреченностью смертника.
Хорошо, накануне они с Бьёрном допросили Пашу, проклятый норвежец умел задавать отличные вопросы. У Кира с теорией никогда не получалось гладко, зато практиком он стал отменным. Раз не смог запомнить, приходилось придумывать на ходу.
Как только Кир набрался нужной решительности, туча тоже надумала и сыпанула порцией густого снега.
- Да вы, алмысы, совсем охренели! Дьявол с вами. Ostium! Ostium aperi! - Крикнул он. Это универсальное заклинание, толедского происхождения, должно было откупорить любой магический проход в радиусе десяти метров.
- Ostium aperi! – повторил Кир. Но то ли алтайским ходам не нравилась латынь, то ли сам Кирилл… Ничего не произошло. Пурга мела теперь так, что он коня своего едва видел.
- Блин! Где же Тина! – крикнул он в пургу. Будь здесь Тина, она во всём бы разобралась. Они обговорили бы ситуацию, выбрали бы решение, Тина приобщила какую-нибудь многоуровневую теорию магии, процитировала три-четыре фолианта, и вот – решение на блюдечке.
- Я боевой колдун! Я воин! – сказал себе Кирилл. – Вот так, Гром.
Конь, которому снег летел в глаза, заржал и мотнул головой.
Латынь не подходит. Может, попробовать духовные чары? Это была уже область Тины.
- Слишком я привык на неё рассчитывать. Прав был Владимир Саныч. Вот так, приятель. А теперь мы вдвоём. Чёрт, совсем дорогу занесло. Пошли что ли под кедру. А то мы точно так заблудимся.
Кирилл ударил пятками, резкий порыв ветра бросил крупой в лицо, хлестнул по глазам. Кир заморгал, а конь заржал, недовольно и нервно и рванул в галоп.
- Да куда ты, скотина безмозглая. Стой! Придурок, потом не вернёмся. Кляча, рыжая! Стой кому сказал, мерин тупорылый… Стой! Гром! Да ты умница! Ах ты сокровище! А сразу сказать не мог! Но тогда почему ты её в первый раз прошел мимо?
Снег, набившийся в волосы, таял, холодными ручейками стекая за шиворот, шея Грома тоже быстро намокала. Они стояли на вершине горной гряды, солнце пряталось за тучами, но было почти тепло. Кирилл вдохнул нежный запах безымянного перевала, над которым они со Громом оказались. Запахи переплетались в венок из горных цветов, хрупких и сильных одновременно. Их красота тонкая, хрустально прозрачная, едва заметная сияла в косых лучах, вырывающихся из-за туч. Если бы не солнце, может быть, всё слилось бы в единую муть.
Заклинание открыло дверь, но Кирилл её не заметил. А конь знал дорогу, но пройти в закрытую дверь не мог.
- Идём, напарник. Прости, наговорил лишнего. – Рыжий похлопал рыжего по шее. – Ты не подвёл.
Рука у него тряслась. Гром потрусил по едва заметной между камней и палевой травы тропинке, позади на сухих валунах тлели пришлые снежинки.
***