- Иди спать, девочка. – Презрительно кинул он.
Травница стряхнула оцепенение, опять глядя ему в след. А ведь при остальных Паша казался одним из милейших людей. Почему? Что она ему сделала? Или настолько надоела в день сборов?
Настя задумчиво посмотрела на звёздное небо. Светлая дорожка млечного пути, пролитое молоко, путь Ульгеня…
На всякий случай она решила избегать знахаря. Пускай, с остальными он же нормально общается.
***
- Клянусь в последний раз. – Прошептал Кирилл, молитвенно сложив руки. Тина отрицательно помотала головой. – Ты что-то хочешь взамен?
Тина кивнула. Они сидели у костра, сегодня было первое утро, когда сидеть хотелось «у», а не «на» костре. Что присутствующие могли проделать без заметного ущерба. По раннему часу бодрствовали только проводники, довольные своей «совиной» группой.
- Чего ты хочешь? – взмолился Кирилл. Тина кровожадно улыбнулась.
- На твоём месте я бы не соглашался, рано или поздно всё само станет ясно. – Посоветовал Паша. Они с Бьёрном как раз пригнали к стоянке коней, сегодня ездили вдвоём и довольно долго – кони успели уйти далеко, с кормёжкой здесь было не ахти.
- Ребят, а может вы?
- А что нам за это будет? – Паша, лишившись сгущенки, мечтал о сатисфакции любой ценой.
- Не нарушай воспитательный процесс. – С Бьёрном Тина не разговаривала со вчерашнего дня, поэтому злить подругу норвежец не собирался.
- Ладно. Я готов на всё!
- Ну, - Тина говорила медленно, готов на всё! Это же какой шанс. – Во-первых, это будет действительно последний раз.
- Клянусь!
- Клянись посохом!
- Тина!
Суровое молчание. Колдовской посох Кириллу достался от деда колдуна, его в семье передавали по наследству, и хотя уже лет сто никто этим артефактом не пользовался, Кирилл посох нежно любил, протирал с него пыль и даже знал, где тот лежит.
- Хорошо. Клянусь своим посохом, пусть его съедят мыши, что это в последний раз. Я больше никогда не стану пользоваться тобой, как справочником. Довольна?
- И коты обоссут. – Жестоко добавила Тина. Кирилл почти застонал.
- И коты обоссут.
- Посуду за мной моешь весь маршрут. И, кстати, знай, я доверять судьбе не буду. Накосячишь, Баська первый твой посох описает.
- Баська мой кот!
- Но дух-то тебе его позвать слабо. – Тина показала побратиму язык. – Ладно поехали: ведьму с ожогами, что играет на флейте, зовут Вика. Ей тридцать пять. Обгорела она в проклятом пламени, пыталась потушить дом. Дом потушила, но сильно пострадала. Три месяца её лечили в городе, сейчас отправили сюда. Повтори.
- Ну, Ти-на! Что ты как мама!
- Ох, маму бы сюда! Позвать?
Кирилл под хохот Паши и Бьёрна повторил. Тина продолжила:
- Негр – Никита. Шаман, родился и вырос в Туле, это в России. – Кирилл поджал губы, скорчил посестрице рожу, смешно вытаращив глаза. Та протянула ему конфетку. – Сладкое улучшает память.
- А чего он русский? – удивился Паня.
- Да. – Принял слово Бьёрн. – Его отец дипломат, влюбился в русскую ведьму-видящую. Год назад, Кит решил отправиться на прародину, в нем стали проявляться способности, о природе которых мать ничего не знала. В Нигерии духи его отвергли, как отвергают здесь нас с Тиной. Обозлившийся дух ядовитой змеи его покусал. Кит потерял связь со всем миром духов. Приехал сюда восстанавливать. Как выяснилось позже, мать его урождённая алтайка, из этих мест. – Три офигевших лица обратились к Бьёрну. – Ну, я с ним ехал вчера рядом.
- Полный интернационал. – Восхитился Кирилл, догрызая карамельку. – А у тебя чего проблемы с духами? У тебя?
Тина посмотрела на Бьёрна так, что тот сразу осознал всю длительность её бойкота. Вечность. Две вечности! Следующий взгляд адресовался Кириллу, парень примолк, в группе числилось десять человек, так что он даже четверти не покрыл.
- Молчу! Кто дальше?
- А повторить? – надулся Бьёрн.
- Мария. Слепая пифия. Пашина зазноба. – Хрюкнула Тина. Теперь конфетка полетела в Пашу. Кирилл тоже хотел конфетку, но мешок посестрица держала в руках, она вообще завладела всеми припасами и очень неохотно выдавала их на руки. – Рассказывай.