Деревню Бьёрн прошел торопливым шагом, промокшего человека, оглянулся, перепрыгнул низкий шлагбаум и оказался за околицей. Дальше грунтовая дорога в горы. Преодолев ещё километр, анимаг свернул с дороги к лесу, спрятался в кустах на берегу. Нащупал в кармане куртки телефон, замеченный ещё в подвале. Связь брала. Номер он помнил наизусть.
- Да. – Сычёв не спал, голос звучал бодро и нервно.
- Это Бьёрн. Срочно приезжайте на базу.
- Бьёрн? Что случилось?
- Много чего. Меня скоро начнут ловить. Приезжайте.
- Хорошо. – Согласился с ним Сычёв, как с маленьким ребёнком соглашаются. Бьёрн, не обрывая связь, швырнул телефон в реку. Потом зашел в воду сам. Какое-то время поднимался против течения, пройдя метров сто, разделся догола, рассовал одежду под камни. Еще метров семь вверх…
На земле Бьёрн прикрыл глаза, поднёс руки к шее и разорвал ловчую петлю. Заклинание лопнуло под пальцами. Теперь можно и обратиться. Барс принюхался и понёсся вверх.
Дорога до дацана исчислялась шестью днями пути, если идти быстро. За ночь такой маршрут не преодолеть. Даже если бежать на пределе. Бьёрн выдержал до утра. На рассвете его начало шатать, лапы заплетались. Он уже поднялся достаточно высоко, смешанный лес сменился густым кедрачом. До первого перехода оставалось километра два. Он бы выдержал. Но на переходе обязательно будет алмыс, а алмыс доложит, кто проходил. Бьёрн решил переспать.
Под старой кедрой в корнях отыскалась вполне пристойная берлога, анимаг забился поглубже, свернулся клубком и задремал. Спал как кот, реагируя на любой шелест краем сознания и им же определяя степень опасности. Около полудня его тряхнуло. Бьёрн открыл глаза.
Голод. Зря он ничего не ел все эти дни. Но днём охотиться нельзя, желудок перетерпит. Он доспал до сумерек, побежал к перевалу. В первом переходе Бьёрн был уверен. Направление на дацан известно, но направления мало. Переход прошел быстро, если алмысы его и заметили, среагировать не успели. С перехода Бьёрн спускался подальше от тропы, не рискуя встретиться с возможной погоней. За эту ночь он взял километров двадцать, тело ныло, никакие тренировки не оправдывали такого злостного обращения с собственным организмом. Перед рассветом Бьёрну встретился табун. Лошади мирно дремали, вожак звенел боталом. Они паслись в горной долине, и барс изучающий их со склона сопки табун не волновал. Добыть лошадь проще, чем дикое животное, которое надо ещё найти. Через три минуты над долиной пронеслось истеричное ржание, табун сорвался с места, улепётывая от рыка, чуть усиленного. Отстала молоденькая жерёбая кобылка. Барс прыгнул, взвился над наддающими по воздуху задними ногами. Лягнуть хищника не удалось, он уже оседлал лошадь. Зубы впились в шею. Бешеного карьера хватило ещё на два такта, потом кобылка упала. Завалилась. Барс откатился, вернулся к добыче. Дорвал зубами шею и жадно втянул кровь. Он почти не поел – напился крови, хватанул нежного мяса с лопатки и оставил добычу падальщикам.
Снова кедра с уютными корнями. Полдня на сон.
Часа в два дня его вырвало полупереваренной кровью. Во рту появился вкус разложения, у реки Бьёрн жадно напился, но вкус отбить не удалось. Зато голод исчез. К вечеру он одолел ещё один переход, за пару часов до рассвета третий. Теперь задача усложнялась – придётся искать следы группы и идти по ним. Здесь его очень просто выследить. Придётся много прятаться. А это замедлит ход.
След нашелся на вытоптанной конной тропе, четкий и свежий. Не так уж далеко они ушли. Бьёрн понял, что к утру группу нагонит.
Не поздно ли?
Чувство опасности, датчик тревоги, инстинкт… Если поздно? Он сиганул прямо по тропе, подмечая странность… здесь были только следы коней. А монахи шли пешком. Но пахло своими. Тиной, Кириллом, Настей. Они. Свои. Помеченные им. Его спутники, просто его.
Ещё километра три…
Глава 9. Грань
Померкший «ихтис» чесался, Кирилл уже расковырял кожу до крови, как укус комара. Настя расщедрилась мазью, но та слабо снимала зуд, раздражение больше носило магический характер и его просто нужно пережить. Обе девушки глядели на Кирилла подозрительно, хотя после допроса с пристрастием знали то же, что и Кирилл, а может быть и больше. До физических пыток дело не дошло, но с моральным насилием девки переборщили. И по логике дуться имел полное право именно Кирилл. Но дулись девки.
Монахи во время путешествия держались строгого поста, воздерживаясь не только от пищи, но и от лишних бесед. Так что по приходу на стоянку, они помогали разгружать коней и садились рядочком на возвышенности, теряя связь с материальным миром. Иногда, хотелось проверить, живы ли они ещё. Дядя Саша, лишившись Белки стал совсем нервным, он вздрагивал на каждый шорох. Пропажа собаки упоминалась им всего раз, коротко и трудноповторимо. А Белки не хватало, мокрый нос не лез под руки развязывающие пакет со сладким, оставленные на скамье печеньки и консервы не исчезали, мокрая шкурка не спешила обтереться о чистую рубашку.