- Что за шум там? – с раздраженностью спросил бай.
- Сенбе бай! Я пришел к тебе, - уверенно начал Алдияр, заметив испуг в глазах бая, - за дверями твоей юрты собрался весь Аул, они хотят твоей головы Бай! Ты чуть не обрек их на голод! – Нахмурив брови, продолжил Алдияр, - иди и извинись перед ними!
Алдияр правильно оценил состояние Сенбе бая, который в отличие от толпы знал причину произошедшего. Бай вскочил и схватив Алдияра, тут же направился к толпе.
- Дорогие жители нашего Аула! – Громко начал он, не давая толпе сказать и слова, - Я хочу попросить прощения у всех и у Алдияра, он был прав! Не гневитесь на меня, что молодость прировнял к глупости! Сегодня новый день! И светлым он настал, лишь благодаря юной смелости Алдияра!
Толпа была в шоке от происходящего, как кто-то взвопил – Ай да Алдияр! Ай да молодец! - и захлопал в ладоши, как тут же это подхватила толпа. Происходило невиданное, бай извинялся перед простолюдином. Алдияра провожали как героя, похлопывая по спине. В толпе он заметил улыбку той самой девушки, что была вчера в гостях у бая. Дождавшись, когда толпа разойдется, он пошел за ней и нашел ее у гостевой юрты Сенбе бая.
- Меня зовут Алдияр! – представился он, подойдя поближе. Никогда раньше он не чувствовал подобного, словно пожирал ее глазами, и не мог перестать.
- Я уже поняла, - улыбнулась она в ответ.
- Будет вежливым сказать и свое имя, - укорил ее Алдияр.
- Ну твою вежливость я вчера приметила, - уколола его в ответ красавица.
- Я же должен знать, как будут звать мою будущую жену, - отшутился уже в ответ Алдияр.
- Твою жену? – вскинула брови девушка, - либо Кайдан», либо «Билин», а в целом «Кайдан Билин», - рассмеялась она, выражение «Кайдан Билин» в народе означало - «откуда мне знать!», - но точно не дочке Ханского казначея быть женой простого табунщика.
Эти слова буквально обожгли лицо Алдияру, его жестко поставили на место, прямо сказав, что он ей не ровня.
- Не грусти красавец, и ты найдешь свой путь и счастье, - прониклась она к парню заметив грусть в глазах Алдияра,- Так уж повелось, что девушек из знати растят для других волков а не пастухов.
- Овца всю жизнь волков боялась, но съел ее пастух. – Ответил Алдияр, - обещаю мы еще увидимся и все будет по другому!
- Я буду в это верить, - вновь улыбнулась она и зашагала прочь, как вдруг обернувшись бросила, - Алтынай, меня зовут Алтынай из рода Козган!
- Увидимся Алтынай из рода Козган! – крикнул ей в след Алдияр.
Алдияр вернулся домой окрыленный мечтой, он раньше говорил отцу, что хочет в ставку Хана, но Отагасы всегда был категорически против этой идеи. Отец считал, что Алдияр не готов к таким переменам, люди в ставке Хана более жесткие, коварные и жадные, он боялся, а Алдияр был неординарным, так и потерять голову не долго.
Алдияр рассказал все произошедшее отцу и матери, однако отец явно не был рад услышанному. Он видел, какую опасность знаменовал для них другой исход истории.
- Пошли, поможешь мне, - позвал он сына за собой. Подойдя к загону, они приступили к восстановлению ограды для лошадей, калитка которой после наводнения не открывалась.
Сняв калитку, они подчистили землю, после чего примерив ее, затянули узлы державшие калитку к ограде.
- Смотри сын, затянешь крепче, калитка не откроется, затянешь слабо, она развалится, и будет висеть, - объяснял он сыну.
Алдияр посмотрел на отца, - нужна золотая середина?
- Нужен баланс, Алдияр, - ответил отец.
Алдияр понял, что хотел показать ему отец, - иногда нужно быть карагачем, но иногда нужно быть ивой? – спросил он у Отца.
- Вот теперь ты готов отправлятся в ставку Хана сынок, не голова нужна для идеи, а идеинужны для головы помни. – Вымолвил Отагасы и впервые за долгое время обнял сына крепко и по-настоящему.
Алдияр не смотря на предыдущую бессонную ночь, вновь не мог заснуть, даже закрывая глаза он продолжал обдумывать предстоящее. Мать до глубокой ночи готовила провиант в дорогу и просто необходимые вещи. Для матери было тяжело отрывать от груди сына, для нее он все еще был маленьким большеглазым малышом, и теперь ему предстояла другая жизнь, она так же лежала рядом с отцом, терзаясь сомнениями. Казалось, лишь глава семейства спит спокойно, но отсутствие храпа выдавало, он тоже переживал за своего единственного сына. Утро наступило, отец, сквозь нахмуренные брови, молчаливо собирался на пастбище, Алдияр встал и подойдя к отцу молча его обнял. В горле встал комок, он не мог выговорить ни слова, стоило лишь попытаться, как голос бы предательски сломался и тогда бы Алдияр точно разрыдался. Алдияр не мог сказать, что был очень близок с отцом, но бывает так, что человек сам не подозревает насколько дорог ему тот или иной человек и насколько тяжело с ним расставаться. Отец похлопал его по спине и молча ушел, возможно, он испытывал тоже самое что и сын, однако он был глава семьи, и теперь об этом никто никогда не узнает.