***
Вечером того же дня Артём звонил в Санкт-Петербург, чтобы обрадовать Иву, что дней через несколько они поженятся. Поворковав ещё немного друг с другом, как всякие влюблённые, они решили передать трубки родителям. Сын позвал маму к телефону и, прикрыв трубку, прошептал, что это отец Ивы. Ксения почувствовала, что сердце забилось чаще, чем следовало, а в висках как-то зашумело.
- Алло?
- Добрый вечер, Ксения Павловна,- незнакомый голос на другом конце провода звучал ровно, даже приятно. Однако, обладатель этого тихого баритона тоже, видно, волновался, так как в конце фразы голос предательски дрогнул.
- Добрый, я надеюсь. Мой сын не очень ошарашил вас столь близкой датой свадьбы?
- Вообще-то, он предупредил нас с Ивой, что, скорее всего, они поженятся до его отъезда. Но, честно говоря, я надеялся, чисто эгоистично, что это произойдёт не так катастрофически быстро.
- О, вы, будто, мои мысли читаете. Признаться, я тоже была изумлена. Артём всегда со мной был откровенен.
- Знаете, я не меньше Ивы в восторге от вашего сына. Он мне, кажется, настолько надёжен и внимателен, помимо прочих достоинств, что я со спокойным сердцем отпускаю с ним дочь в такую даль.
- Честное слово, это самое приятное, что я могла услышать. Благодарю.
- Итак, мы ждём вас. Всего доброго.
- До встречи.
Какой-то предательский комок давил на грудь. Она была уязвлена тем, что будущий тесть сына уже знает его настолько хорошо, что может судить о нём. А она - его мать- до сегодняшнего дня пребывала в полном неведении вообще о её существовании. Разве любящие сыновья так себя ведут? Как он мог с ней так поступить?
Артём внимательно смотрел на мать. Потом не выдержал.
- Ну?
- Что «ну»?- голос против воли и умения скрывать эмоции, звучал обиженно и дрогнул.
- Как он тебе?
Она пожала плечами, давая понять, что сын сморозил чушь.
- Извини, дорогой. Но, похоже, ты и впрямь обалдел от любви. Как я могу судить о человеке по минутному телефонному разговору?
- Наверно, ты права,- смутился Артём.- Я совсем ошалел. Но, когда я подумаю, что скоро мы с Ивочкой будем вместе… Мам, вы обе для меня самые дорогие на свете женщины.
Подлиза, заметил же, что она обиделась. Он положил свою большущую сильную руку на плечо Ксении, как будто они были ровесники.
- А мы неплохо с тобой смотримся, а, мам? Эх, пора тебя замуж отдавать.
-Трепло.
Ксения подняла глаза на зеркало, возле которого они стояли. Метр восемьдесят девять её сына делали его таким внушительным, что действительно можно было подумать: рядом стоят двое почти ровесников. К тому же, Артём был всегда очень сдержанным и чересчур серьёзным, что делало его несколько старше и внешне и по характеру.
***
С детства он помогал ей, чем только мог. Словно он чувствовал, как нелегко ей такой молодой, совсем ещё юной, справляться с ним. Надо было бегать в вечернюю школу, на работу, а позже – в авиационное училище. После начались рейсы. Ей минуло двадцать, а Артёму пять. Потом умерла бабушка, единственный их родной человечек, который помогал, поддерживал. Вот тогда ей по-настоящему пришлось трудно. С восемнадцати пенсию на погибших родителей Ксения получать перестала. Бабушкин заработок тоже прекратился с её смертью, а сама Ксения не могла себе позволить длительные рейсы - не с кем было оставлять Артёма. Они с Леной летали в одной бригаде бортпроводников. Когда же не стало бабули, Лена сама пошла к их начальнику и попросила не только перевести её в другую бригаду, но и ставить их в рейсы, которые вылетают в разное время суток, чтобы они друг дружку могли подстраховать, и было бы кому сидеть с мальчиком. Артём вскоре пошёл в школу. Ожидая свою юную маму или крёстную из рейсов, готовил незатейливый обед или ужин, приводил в порядок квартиру, бегал в магазин, уроки делал на продлёнке. К тридцати годам Ксения уже перестала летать, и её пригласили в агентство международных авиалиний. Артём заканчивал школу и всерьёз подумывал поступить в военное училище.