Она критически оглядела его и заключила:
-Выглядишь неважно. Может тебе ванну сделать?
-А это идея.
-Я мигом.
Но он поймал её за руку, не дав выйти в гостиную. Чуть потянул к себе, обнял, тут же почувствовав, как она мгновенно напряглась.
-Эй, Ксюш, ну, что ты? Ну же, успокойся. Это всего лишь я. Посмотри-ка на меня.
Она перевела дыхание, подняла на него свои большие глаза. У Андрея дух захватило – так близко, так красиво.
-Знаешь, почему-то сейчас вспомнился портрет Струйской кисти Рокотова. Правильно в стихотворении подмечено, чем дольше смотришь в её глаза, тем глубже в них тонешь.
Его голос сошёл до шёпота. Губы как бы невзначай прильнули к её губам, легонько так, как бы случайно.
-Не обижайся на меня, ладно?- он чуть отодвинулся, заглянув в её лицо.- Ты как магнит притягиваешь. Как что-то абсолютно недоступное и тем более желанное. Я ни в коем случае не хотел вторгаться в твоё пространство, просто так тяжело как-то после всех этих чужих страданий. Хочется чего-то близкого, родного и живого.
Ксения стояла не шелохнувшись. Она самую чуточку расслабилась. Родного. Но так и не поняла – замкнуться ей или это было хорошо. Она стояла и снова как бы прокручивала этот момент, когда он её обнял и поцеловал. Всё-таки это было хорошо. И это она так подумала? Она, Снежная Королева?
-Сделай так ещё.
Андрей будто небылицу какую-то услыхал. Он, желая убедиться, что не ослышался, присмотрелся внимательней.
-Ксюшенька, радость ты моя,- голос удивлённый.
И он выполнил её просьбу. Снова его тёплые губы коснулись её, потом чуть сильней прижались, немножко приоткрылись. Она дёрнулась, но снова расслабилась. Он продолжил осторожно, а она будто прислушивалась к новым ощущениям. Ей было приятно до головокружения, до слабости в коленках. Кажется, она забыла дышать. Так вот как это бывает? Совсем не грубо, не противно. Он её чуть отпустил, снова всмотрелся в глаза. Она хихикнула.
- Что ты?
-Чувствую себя девчонкой. Правда. И это почти в сорок лет.
-Да ладно тебе. Никогда ничего не поздно начинать. Давай-ка присядем.
Они сели, прижавшись, друг к дружке. Андрей снова её обнял.
-Может тебе это покажется чересчур скоропалительно, но я тебя люблю. Нет, восхищён тобою я был ещё в Лондоне. Вспоминал часто. Ругал, что не спросил телефон, не познакомился поближе. Но сейчас уже окончательно понял – хочу быть с тобой всегда. Ты только не пугайся сразу, ладно? Я тебя ни к чему не призываю и не тороплю. Просто хочу, чтоб ты знала это. Почему ты смеёшься?
-Прости меня, пожалуйста. Просто, ты сразу так извиняешься, будто сказал что-то такое жуткое и ужасное, что мне пора прятаться куда-то. Ты не подумай, я, конечно, никогда на такие вещи не отваживалась, да и не хотела ничего подобного, и для меня это всё необычно, но… сама не знаю, мне так хорошо. Я не ожидала, что так спокойно отреагирую, и не буду брыкаться. Хочу сказать тебе спасибо.
-За что?
-За твоё терпение и понимание… В ванну пойдёшь?
-Да.
Правда, ему впору было нырнуть под ледяные струи, нежели в горячую ванну.
Она встала, на сей раз он её уже не удерживал. Он понял правила – не напирать, самый приемлемый вариант в данной ситуации. Он твёрдо для себя решил, что вернёт Ксению к нормальной жизни, чувствам и радостям. Он понял, что любит её и не собирался отступать, как бы долго не пришлось к этому идти. С её появлением в его жизни как будто заполнилась та пустота, которая сопровождала его с тех пор, как он остался один с новорожденной Ивой на руках. Он отлично помнил, какая беспросветная тоска его тогда окутала. Он заставил себя окунуться в заботу о дочери, которую полюбил безумно. Он буквально до изнеможения занимал себя любым делом, которое давало ему возможность не думать о потере. Учёба, работа, новорожденная дочь – все эти хлопоты не дали ему замкнуться в себе, своём горе и переживании о том, что малышка растёт без мамочки. Всю свою нерастраченную любовь к жене он добавил к такой же любви к маленькой Иве и получилась огромная любовь, переливающаяся через край. Он сделал всё, чтобы быть дочери и мамой, и папой. Он умел плести косички, научившись у медсестёр в больнице, ловко управляться с девчоночьими нарядами, даже кое-что незатейливое сшить. Ну, нужно ж было кукол одевать. Научился вкусно готовить кучу разных блюд, обожал баловать свою Ивушку всякими вкусностями. Чуть позже она присоединилась к нему - стала требовать научить её всему, что умеет папочка. Он был её кумиром, образцом для подражания и обожания. Если честно признаться, с появлением Артёма, эта дырища в его сердце стала снова открываться. Он так ревновал поначалу. Это ведь не Артём носился с ней на руках ночами, когда у неё была температура, не Артём учил её делать первые шаги, говорить первые слова. В конце концов, не Артём рассказывал ей об элементарной физиологии, о том, что она скоро станет девушкой и что это значит. Хорошо ещё, что он доктор и ему было немного легче с этим щекотливым вопросом покончить, хотя где там легче? Потом, присмотревшись к молодому человеку внимательней, Андрей был приятно удивлён тем обстоятельством, что своей рассудительностью, серьёзным отношением к жизни, надёжностью какой-то, Артём напоминал его самого. И тогда он проникся к жениху дочери искренним уважением и симпатией. Он заочно уважал его мать, какой бы она ни была, уже за то, что она одна смогла воспитать такого замечательного человека. И кто бы мог подумать в то время, что он полюбит её всем сердцем и что именно она своим появлением даст ему то, чего он всю жизнь желал.