-Сверни в проход к туалету. Быстро! – от голоса запыхавшегося Каспара она аж подпрыгнула.
Ксения рванула туда, куда ей указали. Не дойдя до двери с нарисованной дамской сумочкой, она почувствовала, как ей в руки что-то сунули.
-Надень под куртку, у него пистолет. Бегом! – и её буквально впихнули внутрь.
Спрятавшись в одной из четырёх кабинок, она встряхнула свёрток. Это оказался бронежилет. Её затрясло. Она никак не могла расстегнуть молнию на куртке, потом запуталась в рукавах. А после, нацепив жилет и даже затянув его липучки, она немыслимо долго, как ей показалось, застёгивала снова свою куртку. И что ей дальше делать? Выйти как ни в чём ни бывало? Да она шагу ступить не может. Пистолет. Он что же решил её просто пристрелить? Кто-то вышел из соседней кабинки, послышался звук льющейся воды. Потом хлопнула входная дверь. Когда она зашла две кабинки были свободны. Последняя использовалась под инвентарь для уборщиц и всегда закрыта. Выходит, она одна осталась? Что же делать? И тут она услыхала, как кто-то осторожно открывает по очереди двери кабинок. Первая, вторая, и… от выстрела, хоть пистолет и был с глушителем, она чуть не оглохла, машинально отскочила в угол кабинки. Отстреленный засов отлетел на кафель, дверь распахнулась, и в неё уставились ледяные полные презрения и какого-то маниакального блеска глаза.
-Добегалась, су-ука,- тихо и медленно сказал Романовский.- Достало с тобой в прятки играть. Помнишь, как выла тогда в подворотне? Вот как собаку тебя и пристрелю.
Последнее, что она успела сделать, бросить тоскливый взгляд на заблокированную обычной метлой входную дверь. Пока её откроют, сломают, её уже три раза пристрелят. И тут в висок её злого рока уткнулось дуло пистолета. Кабинка техничек. Из неё медленно вышел, продолжая держать оружие у виска, ещё один оперативник.
-Пистолетик-то брось, Романовский,- прорычал опер.
-С чего бы?- хохотнул насильник и спустил курок.
Тут же прогремел второй выстрел. Ксения от боли в груди чуть выше сердца согнулась пополам и медленно съехала на пол. Как в замедленной съёмке она видела текущую по виску преступника струйку крови, его остекленевший взгляд, медленно оседающее длинное тело и падение его на пол.
-Ксения Павловна, вы в порядке? Что с вами? Вы успели надеть броню?.. Ксения Павловна!- голос слышался, будто из под земли.
Её кто-то тормошил, ощупывал, потом подхватил на руки и вынес из кабинки, перешагнув через труп. Тут же над ухом гаркнул Каспар:
-Ксения! Очнись! - его руки стащили с неё куртку, жилет, задрали джемпер.- Всё хорошо, всё в порядке. Синяк всего лишь. Жить будешь. Ну! Всё, всё. Очнись уже. Эй!
Он похлопал её по щекам. Она вяло отмахнулась от него.
-Я в порядке. Спасибо.
Блуждая взглядом, она вдруг заметила Андрея. Растрёпанный, в распахнутой куртке, бледный и запыхавшийся он кинулся к ней, отталкивая оперов.
-Ксения! Что с тобой?
-Хорош истерить, док! Жива она, шок просто.
Окунцев прижал её к себе и держал её так долго-долго. И ей казалось это самым правильным. И мысли, чтобы отшатнутся или испугаться не было. Это же её Андрей – надёжный, добрый, терпеливый, любимый. Потом оказалось, прошло всего несколько минут. А ей казалось, они так просидели вечность. Каспар кивнул на выход.
-Давай, док, забирай свою драгоценность, посидите в кафешке справа. Щас и малышек ваших принесут. Протокол напишем и по домам.
Андрей поднял её на руки и унёс. Но, едва устроил на стуле, она окончательно очнулась.
-Скажи своему другу, что мне плохо, и нам надо домой. А? Отпустит?
-Любимая, их бумажки для них – главное.
-Зачем врёшь, док? – обиженно прошипел над его ухом Каспар.- Обижаешь. Если ты оклемалась уже, двигайте домой. Мы к вам чуть позже подъедем. Благо рядом.
Малышки уже давно уснули, после ванны, после молочка на ночь. А молодые дедушка и бабушка всё ещё сидели на диване рядом и держали каждый по внучке на руках. Они ни слова не проронили. Им просто было хорошо вместе. И слова не нужны, чувства умиротворённости, уюта и любви всё заменяли. Ксения положила голову на плечо Андрею и ей казалось, что нет ничего естественней и лучше, чем вот так доверить себя мужчине. Она была благодарна судьбе за то, что он встретился ей, что встретился именно теперь, когда и сын вырос и обрёл самостоятельность, и она может уделить себе и своей жизни больше внимания, чем всегда себе позволяла. А ещё надеялась, что справится с последними своими страхами и барьерами, чтобы наконец полностью принадлежать ему. Она была уверена, оно того стоило.