— Пройдёмте, — приказным тоном сказал первый полицейский.
Павла и Полину усадили на заднее сиденье полицейского седана.
Несколько минут они сидели в тишине, прерываемой лишь звуком лопающихся кристалликов в телефоне второго полицейского.
— Мне нужно сделать звонок, — попросил Павел.
Но полицейские проигнорировали его слова.
Павел поочерёдно посмотрел в затылки полицейских.
— Мне нужно сделать звонок, — повторил он просьбу.
— Сейчас во всём разберёмся, приедем в отделение и тогда дадим возможность позвонить, — бросил через плечо первый полицейский.
Тут его «Айфон» тренькнул о пришедшем сообщении.
— Посиди с ними, — сказал он и вышел из машины.
Павел проследил, как этот полицейский прошёл к бусику.
Ещё минут десять полицейский беседовал с коллегами и крутил телефон Павла в руках. Когда разговор был закончен, резко посерьёзневший полицейский подошёл к машине со стороны Павла и открыл дверь.
— Выходи, — потребовал он.
Второй полицейский тоже вышел и обошёл машину.
— Оформляем? — спросил он.
— Конечно, тут полный фарш, — улыбнулся первый полицейский и достал из кармана пачку сигарет.
— Нормально? — уточнил второй.
— Ещё как, — усмехнулся первый и закурил.
Павел в этот момент подумал, что очень не хочет на зону. Следующей была мысль о том, что от зоны ему уже не отвертеться, поэтому главным вопросом стало то, как он будет там жить.
Барыг на зоне не любят, они где-то рядом с педофилами и насильниками, поэтому жизнь для них предусмотрена очень несладкая.
«Я не хочу, чтобы меня долбили в очко…» — подумал Павел. — «Но как? Я же молодой и смазливый…»
У него уже не было сомнений в том, что, если он попадёт на зону, то очень быстро у него появится свой «папочка» — других вариантов просто не было.
— Чего залип, молодой? — с усмешкой спросил первый полицейский. — Думаешь, где именно сделал что-то не так?
— Пацан, ты попал, — уже не скрываясь и не пытаясь вести себя протокольно, сказал второй полицейский. — Твоя мобилка вскрыта — все переписки у нас. Там СТОЛЬКО всего…
— Я не прокурор, но опыт подсказывает, что там лет двадцать — это самый минимум, — усмехнулся первый полицейский. — Всероссийский масштаб — дело федерального уровня…
Он сделал глубокую затяжку и выдохнул дым в лицо Павлу.
— Знаешь, кто твой старший? — поинтересовался он.
— Нет, — сказал Павел чистую правду. — Вся работа через онлайн.
Несмотря на то, что он был куратором-админом «шопа», (4) тех, кто был выше, он в глаза не видел.
— Тогда тебе пизда, пацан, — заключил второй полицейский. — Но ничего, разберёмся…
— Дайте позвонить! — взмолился Павел.
— Думаешь, поможет? — ещё шире заулыбался первый полицейский.
— Да, вам понравится, — закивал Павел.
— Сходи, — сказал первый полицейский.
Второй полицейский открыл дверь седана и вытащил из дверной карты телефон-«простушку». Это была серая «Нокиа 1100», чёрно-белая, максимально простая и потрёпанная.
— Звони, — самодовольно ухмыльнувшись, потребовал первый полицейский.
Павел, которого колотило от страха, вцепился в телефон и начал на память набирать заветный номер.
— Алло, — последовал ответ из динамика, недовольным тоном.
— Алло, это Паша… — заговорил Павел. — Иван Георгиевич, я попал…
*21 мая 2017 года, г. Санкт-Петербург, колледж «Приморский»*
Павел с трудом стянул с себя пропитанную потом футболку и устало сел на лавочку.
В раздевалке воняло старыми носками, немытыми подмышками, дешёвыми дезодорантами, почему-то, пеной для бритья, а также дерьмом — последнее из туалета.
— Ебать ты жирный, — прокомментировал состояние Павла Алексей.
Они не были друзьями, потому что относились к совершенно разным внутриколледжным социальным группам.
Алексей был типичным «братухой-борцухой», который нужен колледжу исключительно для выступлений на соревнованиях.
Его откровенно тащат через все предметы, чтобы, не дай бог, не было неуспеваемости. А главная его задача — добиваться высоких достижений в греко-римской борьбе, чтобы директор колледжа мог похвастаться, как хорошо у него поставлена подготовка спортсменов.
А Павел — это полная противоположность Алексея: рыхлый, абсолютно чуждый спорту, слабохарактерный, тяжелее ложки с вилкой ничего не поднимал и, в целом, выглядит как всегда готовый к употреблению кандидат в жертвы буллинга.