— Я тебя уничтожу, — прошипел он чуть слышно.
Жужа вздрогнула.
— Что?
— Что слышишь. Я тебя уничтожу. Ты загубила мне жизнь.
— Ну и что! — пожала плечами Жужа. Его жизнь ее не интересовала.
— Я донесу на тебя в Управление… что целую ночь здесь находилось постороннее лицо и вы с ним пили.
До Жужи не сразу дошло, о чем идет речь.
— Так ты потому и не пил? — спросила она.
— Ну да! — с угрюмым торжеством ответил И́ван.
Но Жужа только расхохоталась.
— Что ж, я получу замечание, а вот тебя турнут обратно в твой Ракошкерестур. До того еще дело не дошло, чтобы наверху тебе было больше веры, чем мне!
— Я на тебя в милицию заявлю! — прохрипел заправщик.
Это вывело Жужу из оцепенения. Она опять стала прежней: уверенной в себе, твердой, готовой к борьбе.
— Ты что же думаешь — я буду сидеть да помалкивать? — спросила она свысока. — Отгрохаешь свои восемь лет как миленький.
Но глаза свояка пылали безумием.
— И пусть, — выговорил он сипло. — Ты разрушила мою семью, втянула в эти твои свинские штучки, чего ради мне теперь-то стараться? Что, кооперативную виллу строить, дачу в Тихани? Еще машину купить, да шубу, да драгоценности той, кто меня обманывает, которая мне и не нужна больше?
— Не нужна? Тогда чего ж ты тут психуешь?
— Она растоптала мою честь! — осатанело вопил заправщик. — И ты тоже! Это ты все измыслила!
Жужа засмеялась.
— Твою честь? Да когда она была у тебя, твоя честь? В пятилетнем возрасте разве что!
И́ван замолк. Его круглая физиономия подленько сморщилась.
— Берегись, я заткну тебе поганый твой рот, — проговорил он тихо.
Жужа смерила его взглядом и медленным движением взяла в руку бутылку из-под коньяка.
— Ты?!
— Поставь бутылку, говорю! — прошипел заправщик.
— Сперва я впечатаю ее в твою паршивую рожу!
И́ван не испугался. Он подскочил к столу, перегнулся через него.
— И все равно я тебя изничтожу! — сказал он, чувствуя, что преимущество за ним. — Свое отсижу и начну с новой страницы. Но ты за великий ум свой крепко поплатишься!
Жужа занесла бутылку над головой. И́ван мигом выпрямился и схватил стул.
— А ну не крути тут бутылкой, не то я размозжу тебе голову этим стулом! Ах ты дрянь! Заставила меня жену продать, собственного мужа продала — но теперь-то ты за все заплатишь!
Жужа размахнулась и изо всех сил швырнула бутылку об пол. Осколки разлетелись по всей конторе. Заправщик тоже было вскинул стул, когда она занесла руку, но, увидев, что бутылка брошена не в него, насмешливо загоготал.
— Чего швыряешься? Думала, испугаюсь?
Жужа сжала губы, ее лицо окаменело, стало угловатым. Она внимательно огляделась вокруг, ее взгляд остановился на телефоне. Жужа взяла его обеими руками, подняла и грохнула об пол. Трубка отлетела, провод запутался вокруг ножки стола.
— И за телефон тоже заплатишь! — торжествующе гоготал заправщик.
В этот миг послышался шум мотора. У бетонной площадки затормозил большой грузовой «чепельдизель». Жужа не торопясь встала и вышла, захлопнув за собой дверь. С водительского места слез старый худой шофер с изрезанным морщинами лицом.
— Доброе утро, Жужика! — поздоровался он хрипловатым баском и шлепнул ее пониже спины.
— Здравствуйте, дядя Лаци! — В голосе Жужи не было и следа недавней истерики. Она была приветлива и спокойна. — Что, не спится?
— Не спится, дочка, — отозвался шофер. — Все не дают отдохнуть паршивцы эти. Уже и старуха моя ворчит, да неужто, мол, никогда не знать ей покою… Ну-ка, залей мне по-скорому восемьдесят литров «нормаля».
Жужа сняла с крюка шланг, вставила наконечник в бак. Шофер прислонился к борту камиона. Сопровождающий молчком уплетал в кабине сало. Жуже он был незнаком.
— Далеко ли собрался, дядя Лаци? — спросила она.
— В Сегед. Оттуда порожняком в Чабу, там возьму груз, а вечером и назад… Ну, ничего, мне еще полгода осталось, столько-то я и на карачках продержусь.
— До пенсии полгода?
— Полгода. Сорок лет шоферю. Меня уже прямо в дрожь бросает, как баранку увижу.
— Что тетя Бёжи?
— Ничего, ноги еще носят. Ну а ты? Все в ночную да в ночную? Что Шандор-то говорит про это?
— А ничего не говорит, потому что спит он! — совсем по-девчоночьи рассмеялась Жужа. Она повесила шланг на место.
— Ну ладно, детки, бывайте здоровы!
Старик опять шлепнул Жужу по заду, потом взобрался в кабину. Сопровождающий спрятал сало и со щелчком закрыл складной нож.
— Привет, дядя Лаци! Счастливого пути!
Мотор взревел, огромный кузов содрогнулся и укатил. Позади осталась лишь тишина. Жужа медленно повернула к конторе. Вошла. Молча села. Некоторое время молчал и И́ван.