Вопреки всему, когда наступили тяжелые времена, все стало просто отлично - Сюртэ функционировало как должно.
Теперь же, когда появился отсвет надежды, события, казалось, стали выходить из-под контроля.
Ведущие политики и некоторые средства массовой информации отметили позже, что виной тому ловкость рук со стороны руководителя Сюртэ.
Выросло число арестов. Какое-то время это вызывало ликование со стороны политиков и избирателей.
Пока тв-шоу Радио Канады «Enquête» не провело расследование и не обнаружило, что арестовывали либо мелких преступников, либо преступников средней руки.
- Объяснитесь! - требовал премьер-министр Квебека, вызвав шефа-суперинтенданта Гамаша в свой офис в Квебек-сити на следующий день после выхода передачи в эфир.
Премьер бухнул толстой кипой файлов по столу. Даже находясь на другом конце комнаты, Гамаш разглядел, из чего состоит эта куча бумаг.
Распечатки последнего ежемесячного отчета о деятельности Сюртэ.
- Я проверял. Долбаные Enquête правы, Арман. Да, количество арестов возросло, и, слава богу, ты все еще ловишь убийц. Но как насчет остальных? Ни единого значительного ареста по другим отделам, с того самого дня, как ты вступил в должность. Ни одного главаря банды байкеров, ни одной хоть сколько-нибудь значимой фигуры из организованных группировок. Ни одного торговца наркотиками, я уж молчу про изъятия. Одни мелкие пушеры, и не более. Чем ты, черт возьми, занимаешься?!
- Вы лучше других знаете, что статистика, - Гамаш мотнул головой в сторону стопки файлов, - не отражает всей картины.
- То есть, ты заявляешь, - премьер оперся рукой о стопку, - что это ложь?!
- Non, не ложь. Просто не вся правда.
- Ты что, политиком заделался?! Что это за чушь? Ни разу не слышал, чтобы ты говорил настолько уклончиво.
Он впился глазами в Гамаша, тот выдержал взгляд. Но не сказал больше ни слова.
- Что ты задумал, Арман? Боже всемилостивый, только не говори мне, что «Enquête» правы.
В программе намекали, однако, не опускаясь до клеветы, что Гамаш либо некомпетентен, либо, как и его предшественники, вовлечен в организованную преступность.
- Нет, - сказал Гамаш. - Могу понять, как они пришли к такому заключению, к таким подозрениям. Но «Enquête» не правы.
- Тогда что же это? Я умоляю тебя объяснить! Дай мне какой-нибудь ответ. Хоть что-нибудь. Кроме этой кучи дерьма! – Он пихнул стопку бумаги через стол с такой силой, что та каскадом свалилась с края. – Ты преднамеренно напустил этого тумана арестов, чтобы выглядеть хорошо, пока кто-то не заметил их незначительности. Пока гребаные «Enquête» не поняли этого.
- Мы арестовываем убийц.
- Поздравляю! – сказал премьер-министр.
Они знали друг друга очень давно. Гамаш тогда был молодым агентом, а нынешний премьер стажировался в бюро юридических консультаций.
- Они назвали тебя самым худшим шефом-суперинтендантом Сюртэ за долгое время. Это надо было постараться так ославиться.
- Согласен, - сказал Гамаш. – Но поверь мне, я кое-что делаю. Правда.
Премьер внимательно посмотрел на него, пытаясь поймать на лицемерии.
Гамаш наклонился, собрал с пола бумаги, вернул их премьеру. Тот принял обратно этот груз, переполненный статистикой, и обделенный реальными фактами.
- Моя партия берет меня в осаду, почуяв кровь, - сказал премьер. - Твою или мою, по большому счету, им все равно. Они жаждут действия, или жертвы. Ты должен что-то сделать, Арман. Дай им то, чего они хотят. Дай им первостатейный арест.
- Я кое-что предпринимаю.
- Это, - премьер с удивительной нежностью накрыл ладонью водруженную на стол кипу страниц - не «кое-что». Даже близко не оно. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.
- А я прошу тебя. Верь мне, - тихо попросил Арман. – Ты должен помочь мне дойти до финиша.
- И что это значит? – так же шепотом, спросил премьер-министр.
- Ты знаешь.
И премьер, любивший власть не меньше, чем Квебек, побледнел. Он знал, что, возможно, придется отказаться от одного в пользу другого.
Арман Гамаш смотрел на сидящего напротив него хорошего человека и спрашивал себя: буду ли они живы через несколько месяцев. Недель. Дней. Когда в конце июня зажгутся огни фейерверков на День Иоанна-крестителя, кто из них пойдет на праздник, чтобы посмотреть на сияющие небеса?
Кто из них выстоит?
Шеф-суперинтендант Гамаш вернулся на поезде в Монреаль, от станции прогулялся по старому городу до штаб-квартиры. Прохожие оглядывались ему в след, узнавая его по злосчастному тв-шоу, показанному прошлым вечером.