- Думаю, вы догадываетесь. Думаю, они тоже это понимали, - сказал Бовуар.
Ему не потребовалось сверяться с записями. Он сомневался, что когда-нибудь забудет о прочитанном.
- С первыми вернувшимися расправилась толпа, люди считали пришельцев воплощением Черной Смерти. Те гибли, но на их место приходили другие. Мало-помалу, народ стал замечать, что пришельцы в черных масках и плащах не причиняют никому вреда. В них даже угадывалось некое достоинство. Под угрозой неминуемой смерти они молча стояли. Не пытались как-то защититься. Не отвечали на удары. Просто не отрывали взгляда от персоны, которую преследовали, пока их не избивали до смерти.
Гамаш повернулся в кресле и посмотрел за плечо, на деревенский луг.
Такая преданность идее заслуживала восхищения. Что не отменяло некоторой сумасшедшинки.
- Священничество и власть не могли допустить подобного, - рассказывал Бовуар. - Они выяснили, кто эти люди и откуда пришли. На LaIsladel Cobrador отправили солдат, и вырезали там всех - мужчин, женщин, детей.
Гамаш резко втянул воздух. Даже издали, сквозь время и пространство, он мог почувствовать это насилие, эту боль.
- Когда об этом узнал народ, разразился ураган дерьма, - сказал Бовуар.
Гамаш взглянул на распечатки, понимая, что «ураган дерьма» слабо описывал то, что произошло тогда.
- Фигура в плаще стала частью мифологии, - сказал Жан-Ги. - Их назвали кобрадорами, по имени острова. Но все это было пустяком по сравнению с тем, что творилось тогда в Европе. И поэтому кобрадоров быстро позабыли.
- Но они не исчезли, - сказала Рейн-Мари.
- Non. Так получилось, что не всех с LaIsladelCobrador убили. Кому-то удалось спастись. Рассказывали, что им помогли солдаты, которые не могли заставить себя выполнить приказ. Время от времени кобрадоров замечали, очень часто это происходило в горных деревеньках.
- И они продолжали преследовать людей, совершивших что-то ужасное? - спросил Гамаш. - Что-то такое, за что их не могли привлечь к ответственности?
- Именно так и обстояло дело.
- И так кобрадоры превратились в сборщиков долгов?
- Нет, в том-то и дело. Это лишь осовремененная интерпретация. Кобрадор буквально означает «сборщик». Они таковыми и являются - сборщиками долгов. Но в деревнях, их знают под другим именем. Их там называют Совестью.
Часы в зале суда показывали начало шестого.
Остальные слушанья были отложены на следующий день. В коридорах слышались шаги, негромкие голоса и редкие выкрики. Барристеры, недавно дравшиеся в суде, зазывали друг друга в ближайшие ресторанчики, чтобы выпить пива.
В зале судьи Кориво, атмосфера была напряжена. Жара удушала. Каждому хотелось выйти, наконец, на свежий воздух и солнечный свет. Покинуть атмосферу суда и оставить позади саму клаустрофобическую историю.
Но оставался вопрос, на который необходимо было получить ответ.
- Шеф-суперинтендант Гамаш, - выговорил прокурор. Внезапно он перестал звучать самоуверенно и напыщенно. Впервые за весь день он не ерничал и не играл. Его голос был тих, мрачен. - Из того, что инспектору Бовуару удалось выяснить о кобрадоре, вы сделали какие-то заключения?
- Сделал.
- И каковы они?
- Что кто-то в деревне совершил что-то настолько ужасное, что требовалось воззвать к его совести.
Глава 7
- Не приедешь сегодня? - спросила Рейн-Мари у мужа, когда тот позвонил ей вечером.
- Боюсь, что нет. Останусь в монреальской квартире. Надо многое сделать, а слушанье завтра начнется рано.
- Хочешь, я приеду к тебе? Могу захватить ужин из бистро.
- Нет, не нужно. Боюсь, сегодня я не самая лучшая компания. И мне нужно поработать.
- Перед слушаньем?
- Oui.
- Дела идут, как ты планировал?
Он потер лоб и обдумал вопрос жены.
- Сложно сказать. Так много всего должно сойтись вместе. Слишком тонка грань между тем, когда головоломка складывается и тем, когда все разваливается на части.
Рейн-Мари и раньше видела его озабоченным ходом судебных дел, в особенности, обеспокоенным показаниями некоторых свидетелей. Но в этом деле он до сих пор выступал единственным свидетелем. Что может его волновать на данном этапе?
- Ты добьешься обвинения?
- Да.
Но его ответ был слишком скорым, слишком уверенным для человека, всегда все тщательно взвешивающего и обдумывающего.
- Что у тебя на ужин? - спросила она.
- Перехвачу что-нибудь здесь, в офисе.
- В одиночестве?
Арман бросил взгляд через приоткрытую дверь в конференц-зал, где Жан-Ги, Изабель и остальные офицеры склонились над картами. Кружки с кофе и тарелки с сэндвичами из соседней закусочной стояли на длинном столе рядом с бутылками воды, ноутбуками и документами. А чуть дальше, за окном, сияли огни Монреаля.