Но и жара отвлекает. А ведь еще даже не полдень.
- И когда, наконец, до вас, шеф-суперинтендант, дошло, что это ненормально? - поинтересовался Залмановиц.
Снова была подчеркнута должность Гамаша, но в этот раз тон прокурор подразумевал некомпетентность.
- На самом деле все началось на вечеринке в бистро, - ответил Гамаш, игнорируя провокацию. - Некоторые гости были в масках, хотя большинство узнаваемы, особенно когда заговаривали. Но только не этот гость. Он был одет в глухую черную мантию до пола, черную маску. Перчатки, сапоги. На голове капюшон.
- Похоже на Дарта Вейдера, - сказал прокурор, и с галереи послышались смешки.
- Мы тоже так сначала подумали. Но он не был персонажем из «Звездных Войн».
- Кем же он мог быть? Что вы предположили?
- Рейн-Мари, - Гамаш развернулся к присяжным для пояснения, – моя жена, - присяжные кивнули, - предположила, что это отец из фильма «Амадей». Но у того была специфическая шляпа. У этого же просто капюшон. Мирна подумала, что так можт выглядеть иезуит, но тогда не хватает креста. А потом, его поведение - вокруг него люди перемещались, он же стоял абсолютно неподвижно.
Сначала люди перестали заговаривать с ним. Пытаться узнать про костюм. Выяснить, кто это может быть. Потом к нему перестали приближаться. Вокруг темной фигуры образовалось пустое место. Как будто он принадлежал своему собственному миру. Собственной вселенной. В той вселенной не бывает вечеринок и Хэллоуина. Нет ребятишек, ходящих по домам за конфетами, нет смеха, дружбы.
- И что вы подумали?
- Я подумал, что это Смерть, - ответил Арман Гамаш.
В зале суда повисла тишина.
- И что вы предприняли?
- Ничего.
- Вот как? Пришла Смерть, а глава Сюртэ, бывший шеф-инспектор отдела убийств, не предпринял ничего?
- Это был всего лишь человек в костюме, - терпеливо пояснил Гамаш.
- Вероятно, так вы себя и успокаивали тем вечером, - заключил прокурор. – Когда вы наконец поняли, что это самая настоящая Смерть? Дайте угадать. Когда оказались рядом с телом?
Глава 2
Нет. Фигура на вечеринке приводила в замешательство, но подозревать плохое Гамаш начал лишь на следующее утро, когда выглянул в окно спальни, в тусклый ноябрьский день.
- На что ты смотришь, Арман? – спросила Рейн-Мари, выйдя из душа и подойдя к мужу.
Проследив за его взглядом, она нахмурила брови.
- Что он там делает? – понизив голос, спросила она.
Когда все разошлись по домам, отправившись спать, фигура в темном плаще осталась. И стояла до сих пор. Торчала на деревенском лугу в своей шерстяной мантии и капюшоне. Смотрела.
С этого ракурса было не видно, но Гамаш предположил, что и маска тоже на месте.
- Не знаю, - ответил Арман.
Было субботнее утро. Он надел брюки, рубашку и толстый свитер. Начало ноября – погода не давала забыть о себе.
Рассвет случился пасмурным, как обычно и бывает в ноябре после солнечного и полного ярких осенних красок октября.
Ноябрь - переходный месяц. Своего рода чистилище. Как холодный прощальный вздох между умиранием и смертью. Между осенью и мертвой зимой.
Никто не любит этот месяц.
Надев резиновые сапоги, Гамаш вышел из дому, оставив немецкую овчарку Анри и крохотную Грейси в недоумении. Они не привыкли, чтобы их не брали на прогулку.
На улице было холоднее, чем он ожидал. Гораздо холоднее, чем в предшествующую ночь.
Руки замерзли, прежде чем он добрался до луга, и Гамаш пожалел, что оставил перчатки и шапку дома.
Арман остановился прямо перед темной фигурой.
Маска была на месте. Кроме глаз, ничего не видно. Да и глаза за слоем кисеи виделись нечетко.
- Кто вы? – спросил Гамаш.
Спросил спокойно, по-доброму. Словно завел дружескую беседу. Словно случай для беседы представился обычный.
Нет необходимости нагнетать обстановку. Для этого будет время позже, если потребуется.
Но фигура оставалась молчаливой и недвижимой. Не по стойке смирно, настолько деревянной она не была. Но была в ней какая-то уверенность, чувство превосходства. Словно незнакомец не просто принадлежал этому месту, но и владел им.
Гамаш подозревал, что эта авторитарность проистекала, скорее, от черной мантии и молчания, а не от самого человека.
И снова его поразило, насколько молчание эффективнее слов. Если цель - сбить человека с толку. Но он не мог позволить себе роскоши молчания.
- Зачем вы здесь? – спросил Гамаш. Сначала по-французски, потом по-английски.