Круглые ручки почти раскалены, но мальчик все-таки хватается за них, и угольки, как золотые монеты, сыплются в его черную грелочку.
— А, так вот чем ты занимаешься, тихоня? Воровством! — раздается над ним торжествующий голос Марсилио. — Полюбуйтесь на него!
Беппо поднимается. Щеки у него пылают, как будто их опалил жар углей.
Марсилио зовет учителя:
— Синьор Белли, у нас в школе завелся воришка. Он хотел обокрасть меня. Вы накажете его или сказать отцу?
— Нет, нет! Незачем беспокоить синьора Кастро, — поспешно говорит учитель. — Мальчик будет примерно наказан.
И он тут же пишет и пришпиливает на грудь Беппо большой лист бумаги, на котором выведено крупными буквами слово «вор».
— Садись посреди класса и не смей уходить, пока все не увидят, кто ты такой, — говорит учитель Беппо.
— И потом пусть идет с этой надписью по деревне, — подхватывает Марсилио. — Пускай все увидят, что за мальчишка у их героя Альди.
Беппо сидит посреди класса. Теперь каждый, кто входит, сразу замечает мальчика и надпись у него на груди: «Вор». Беппо кажется, что надпись прожигает ему кожу до самых костей. У него кружится голова, и он не смеет взглянуть туда, где осталась его грелка. Высыпали оттуда угли или нет?
Марсилио зовет мальчишек в класс: ему не терпится показать им Беппо с надписью и рассказать, как тот обокрал его.
— Ты понимаешь, я вхожу и вижу: он крадет мои угли… — говорит он каждому.
Одни школьники молчат, другие — из компании Марсилио — прыгают перед Беппо, высовывают языки, щиплют его:
— Вор! Воришка! Хотел обокрасть, да не вышло! Попался, воришка!
Даже синьор Белли находит, что это слишком. Но он боится, до смерти боится Кастро и не смеет отшпилить надпись. Он только раньше обычного кончает урок и велит школьникам расходиться по домам. Беппо все еще сидит посреди класса.
— Ты тоже можешь уходить, — сурово говорит ему учитель. — Только не смей снимать бумажку, иначе синьор Кастро накажет тебя еще сильнее.
Но Беппо все еще медлит.
— Чего же ты ждешь? — спрашивает учитель. — Я сказал: ты можешь идти. Ах, ты, верно, боишься, что тебя увидят на деревне?! Не бойся, на улице дождь, ты никого не встретишь, — добавляет он великодушно.
— Нет, я не боюсь, — говорит Беппо тихо. — Я… я хотел бы взять… грелку.
Учитель, видимо, поражен.
— Ты хочешь взять грелку с теми углями, что ты украл? — переспрашивает он.
Беппо кивает.
— Для матери, синьор. Она очень кашляет, синьор. А синьор Кастро…
Беппо не договаривает.
Теперь краснеет учитель. Он так краснеет, как будто и на него падает отблеск украденных углей.
Торопливыми пальцами он срывает с куртки мальчика позорную надпись. И сам подает Беппо его грелку.
— Беги скорее, пока она еще теплая, — говорит он.
_____
Стеклянный букет
Чезарину Нонни знал весь завод в Мурано. Когда ее крепкая, пряменькая фигурка появлялась во дворе или в цехах, не было человека, который не улыбнулся бы ей, не окликнул:
— Доброе утро, Чезарина!
— Чеза, как дела?
— Зайди ко мне после обеда, Чезарина. Я сделал для твоего брата свистульку.
Всем было приятно видеть круглое серьезное лицо девочки, ее спокойные черные глаза и толстые косички за спиной.
Завод в Мурано давно славился своими стеклянными изделиями. Из Венеции на остров Мурано приезжают иностранцы специально для того, чтобы купить голубые переливчатые вазы в виде дельфинов или морских коньков, прозрачные стеклянные раковины, тонкие бокалы, напоминающие диковинные водоросли, флаконы, отсвечивающие золотом и лазурью, зеркала, украшенные гирляндами стеклянных цветов.
Все эти вещи делают знаменитые на весь мир муранские стеклодувы.
Отец Чезарины, Паоло Нонни, был лучшим стеклодувом, которым гордился весь завод. Когда Паоло брал своими длинными коричневыми пальцами стеклянную трубку, нагревал ее на синеватом огне и начинал дуть в нее, трубка волшебно превращалась то в зеленоглазого осьминога, то в диковинную, стоящую на хвосте рыбу, то в мутно-белый морской коралл.
Управляющий заводом, синьор Казали, очень кичился тем, что у него работает такой искусный, известный далеко за пределами завода стеклодув. Он даже позволял Паоло то, чего ни за что не разрешал другим рабочим: брать стеклянную массу и выдувать в свободное время все что ему вздумается. Часто после работы Паоло оставался на заводе и делал подарок для своей жены — большой букет стеклянных цветов.