- Все идет своим чередом. Но многое изменилось после того, как Астафьев нашел эту куртку. Не сомневаюсь, что именно этот парень, Александр Медведкин, участвовал в убийстве Бурлака. Кусок ткани, обнаруженный в руке трупа, идеально подходит к его рваной джинсовке.
- Как Астафьев вообще вышел на него?
- Случайно. Обходили квартиры с участковыми, искали этих беглецов. В одной из квартир он и увидел куртку. Парень, дурак, выбросил ее в мусорное ведро, а мать подобрала, начала штопать. Случайность.
- Да, такое бывает. Но редко, очень редко.
- В этой квартире Медведкин, я думаю, больше не появится, - продолжал Касьянов. - Он позвонил матери, и сказал, что дома будет не скоро.
- Установили, откуда был звонок?
- Из таксофона.
- Что Орлова, как себя чувствует?
- Идет на поправку.
Мамонов с изумлением, словно не веря своим глазам, посмотрел на капитана:
- Но два дня назад врачи клятвенно меня уверяли, что она чуть ли не одной ногой в могиле?
- Да, но теперь она оттуда выкарабкалась. В сознание пришла, но ничего не помнит... Пока... А вспомнить может, в любой момент.
Подполковник чуть помолчал, потом спросил:
- Водитель "Москвича" не появлялся?
- Пока нет.
- Пожалуй, сними засаду с его квартиры. Я склоняюсь к мнению, что в этой истории он ни при чем. Скорее всего, личным шмаровозом у этой компании был как раз Медведкин. Слишком часто мелькает в деле его синяя "десятка". Полдевятого оперативка, ты можешь не приходить.
- Разрешите идти?
- Да, ступай.
Оставшись один, Мамонов задумался об Астафьеве.
"А парень разошелся не на шутку. Никогда бы раньше не подумал. Что ж они так все на меня взъелись? Все-таки в угро работают одни идиоты. Догадываются ведь, поди, кому они в этом деле переходят дорогу. Любой нормальный человек отошел бы в сторону, а эти копают, назло всем, втихаря, без приказа!"
Его размышления прервал звонок мобильного телефона. Звонивший не представился, но голос, который Мамонов услышал в трубке, нельзя было спутать ни с чьим другим. Хрипловатый, с тягучими блатными интонациями, он почему-то раздражал подполковника именно по телефону, а при личных встречах не вызывал такой антипатии.
- Не хотел с тобой по трубе про это говорить, но товар кончается.
- Не понял. Как это кончается?
- Как-как, забыл, что ли?
Тут Мамонов вспомнил, что все триста граммов героина, найденного у убитого Свинореза, были конфискованы областным отделом по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
- А, черт, да! С этой суетой я совсем замотался.
- Никак нельзя его обратно выгрести?
- Нет, на него тут же лапу областной ОБНОН наложил. А в этот муравейник лучше не соваться, там у меня пока подвязок нет.
- Тогда тебе надо ехать за товаром.
- Ты что, издеваешься?! Куда я уеду, когда эти трое еще где-то в бегах? Я сейчас под колпаком у генерала, он каждый день звонит. Если поймаю их, стану начальником, а нет, пришлют варяга со стороны. Тебе это тоже будет не в кон. Надеюсь, это ты понимаешь?
- Это конечно, - согласился собеседник, но продолжал гнуть свою линию. - Все-таки надо что-то придумать. Знаешь, сколько мы потеряем? Товара в городе нет, и клиентура разбежится. Поедут в Волжанск. Прикинь, какие убытки.
- Хорошо, я подумаю.
- Ну, вот и ладушки. А мы тут тоже подсуетимся, поищем этих трех дуриков. Пока.
Положив трубку, Мамонов задумался. Бычок-Свинорез, убив Семеновых, прихватил и громадную для Кривова партию героина, почти триста граммов. Конечно, глупо было давать столько дури в одни руки, но последние события в городе нарушили многие отлично налаженные связи. Большую часть привозимого Мамоновым ширева Гусев отправлял в Волжанск с его необъятным рынком сбыта. В Кривове он оставлял меньшую часть.
Наконец решившись, Мамонов поднял трубку и, услышав голос Жучихина, коротко сказал:
- Зайди после планерки.
После этого позвонил Жукову. Зам по кадрам, несмотря на ранний час, был у себя.
- Васильич, зайди перед планеркой со списком отпускников, посмотрим, что там у нас.
Эта, казалось, вполне невинная фраза решила дальнейшую судьбу Астафьева.
Юрий только успел зайти в свой кабинет и включить чайник, как тут же в дверь заглянул помощник дежурного по городу и весело заявил:
- Юрка! С тебя пузырь!
- С чего это? - не слишком приветливо буркнул лейтенант.
- Мамон подписал твой рапорт на отпуск. С сегодняшнего дня ты отдыхаешь, так что сдавай оружие и вали домой.
- Чего это он так расщедрился? - удивился Юрий. Рапорт на отпуск он подавал месяц назад без всякой надежды на успех. Просто подошло время очередного отпуска, и он, чтобы этот факт не забыли, отметился в канцелярии, рассчитывая на самом деле отдохнуть лишь с появлением первого легкого снежка. В сложившейся обстановке отпускать оперативника было крайне неразумно - против всех правил и инструкций. Неожиданно до лейтенанта дошел истинный глубинный замысел и. о. начальника ГОВД, и предстоящий отпуск не казался ему теперь таким желанным.
Сдав пистолет, Астафьев позвонил Колодникову:
- Андрей, это я. Тебя на планерку не вызывают?
- Нет, игнорируют.
- Ясно. А меня выгнали в отпуск.
- Когда?
- С сегодняшнего дня.
Майор помолчал, потом сказал:
- Ну что ж, поздравляю.
- Ты что, издеваешься? Как раз сейчас мне меньше всего нужен отпуск! И в работу не влезешь, выгонят да еще по шее надают.
- Ладно, не дрейфь. Найдем тебе работенку по душе, и вдали от глаз начальства.
После планерки к Мамонову пришел Жучихин. Круглое лицо прапорщика было, как всегда, невозмутимо, но подполковник отметил: набрякшие веки превратили глаза в совсем узкие щелочки, под ними образовались мешки. Мамонов разозлился.
"Опять вчера перебрал", - подумал он. Но читать нотации своему самому близкому подчиненному Мамонов не стал.
- Садись.
Стул жалобно скрипнул под могучей задницей прапорщика.
- Есть одно срочное дело. Надо сгонять в Антоновку и обратно.
- Чего так срочно? - удивился прапорщик.
- Надо. В этот раз поедешь один. Я вырваться не могу. Сам знаешь, какие тут у нас дела, я под колпаком у генерала. Заедешь, как всегда, на мясокомбинат, затаришься по полной программе. В Антоновке загонишь машину в автосервис, ну и... как обычно.
Прапорщик недовольно засопел, стул под ним заскрипел угрожающе. Он был в курсе всех дел шефа и знал, ЧТО ему предстоит везти кроме колбасы и первых абрикосов. Но одно дело быть просто шофером, а другое дело одному везти наркотики.
- Ладно, не волнуйся, - успокоил его подполковник. - Ты же знаешь, что все отлажено, риска никакого. Машину мою знают, тебя - тоже. Сколько раз вместе через таможню гоняли. Вечером будешь на месте, завтра вернешься сюда. Плачу вдвойне.
- Так и быть, - пробурчал Жучихин, тяжело поднимаясь со стула. - Но один я поеду первый и последний раз.
Подполковник с изумлением посмотрел на своего верного Санчо Пансу. Подобных слов он от него никак не ожидал.
- Ты чего это борзеешь? - спросил он. - Я тебя сколько раз за эти годы отмазывал? Как минимум три. А звездочки ты как получил? Домик себе тоже неплохой выстроил, да и так перепадает - дай Бог каждому.
Прапорщик скривился и, стоя вполоборота к начальнику, сказал:
- Так это разные вещи - просто баранку крутить или наркоту возить. За это такой срок можно схлопотать - жизни не хватит.
- Поменьше болтай, а думать тебе вообще ни к чему. Разговорился, тоже мне. Иди, готовь машину.
У выхода из ГОВД судьба столкнула двух очень недовольных судьбой людей - Астафьева и Жучихина. Увидев, что прапорщик направляется к машине Мамонова, машинально поигрывая ключами, Юрий спросил личного водилу подполковника: