Ира и Стелла уселись прямо на их бортики и принялись с завидным пылом поедать горячий, сочный, ароматный шашлык, запивая его по очереди газировкой из бутылки. На них с неподдельным интересом смотрели прохожие. Видимо, аппетит подружек и написанное на их лицах удовольствие произвели на некоторых сильное впечатление: перед шашлычником моментально образовалась очередь, торговля пошла на зависть бойко, и не успели они, расправившись с шашлыком и побросав в урну бумажные тарелочки и опустевшую бутылку, уйти, как раздался голос грузинистого дядьки:
— Вах, красавицы, вам две последние порции оставил! Подходите, берите даром! Вах, целый день стоял — никому не нада! Вы, красавицы, пришел, шашлык ел, люди смотрел — слюнки пускал! Хоть каждый день приходи — даром кормить буду! Когда вы тут, от желающих отбоя нет! Вах, спасибо, красавицы! — При этом шашлычник столь бурно жестикулировал, что, казалось, вот-вот опрокинет мангал.
Ира и Стелла переглянулись.
— Ну что? Сходи возьми? — предложила Ира.
— Неудобно, — замялась Стелла.
— Глупости! Воспринимай это как хохму. Пройдет время, вспоминать будешь, как шашлычнику рекламу делала и бесплатный шашлык лопала.
— Ну… Я не знаю…
Ирина встала и, широко улыбаясь, направилась к торговцу. Забрав у него две тарелочки с щедро политыми острым соусом кусками мяса, она подмигнула шашлычнику и наставительно произнесла:
— Реклама — двигатель торговли, дядя! И этот случай — наглядное тому доказательство!
Барсукову пришлось пережить немало неприятных минут, объясняя в полиции, почему его люди устроили погром и бесчинство в магазине. Наконец до полицейских дошло, что он опознал и пытался поймать и обезвредить русскую преступницу, убийцу и авантюристку, нелегально проживающую в Греции, которая, кстати, скрылась от погони, угнав автомобиль, принадлежащий управляющему магазина. Разумеется, никакие уверения Юрия Венедиктовича на полицейских чинов не подействовали бы, если бы он не сопроводил их впечатляющей суммой «на нужды благотворительного фонда».
Потеря денег его огорчила, однако куда больше его волновал оживший призрак Маргариты Богдановой, который он видел своими глазами. Что он скажет своему начальнику? Тому самому, которому он верой и правдой служит уже несколько лет; тому самому, который до сих пор остается в тени, несмотря на то, что теперь негласно руководит «Гиацинтом»; тому самому, кто отдал приказ уничтожить Стоценко и Богданову, едва возникла опасность разоблачения им же организованных махинаций; тому самому, который не моргнув глазом сотрет его, Барсукова, в порошок, даже и не вспомнив о верной службе…
Юрий Венедиктович заскрежетал зубами: «Все этот тупоголовый Чмырь! Сгорела в машине… Сволочь! Наврал! Ну теперь он у меня напляшется!»
Вызванный начальником к нему в номер Борис Брызгалов ожидал бури, но полученный им разнос превзошел все ожидания. Шеф орал, брызгая слюной и топая ногами. Заклеенная лаком прядь, прикрывавшая его лысину, отлипла и взлетала, как съехавший набок чуб разгневанного запорожца. А уж кары, обещанные Чмырю, вызывали мечты об аде, который казался на фоне высказываний Юрия Венедиктовича не иначе как домом отдыха!
В конце концов Юрий Венедиктович несколько успокоился и спросил у Бориса, где он собирается искать Богданову, на что тот, мгновенно обретя душевное равновесие, со своей неизменной усмешечкой ответил:
— Есть некоторые соображения. Проверю — доложу! Я думаю, наши новые друзья из полиции не откажутся нам помочь.
У маленькой свежеокрашенной пристани покачивался на волнах катер. Ирина смотрела, как грузилась в хлипкое суденышко съемочная группа. Егор Рубцов, оставленный из соображений экономии без второго оператора и потерявший помощника — Кваснина, исчезнувшего в кущах ботанического сада, таскал вместе с механиком оборудование и громко ругался. Режиссер, спрятав глаза за крупными темными очками, делал вид, что ничего не слышит. Мрачноватый Алик запихивал в сумку с махровыми полотенцами и одеялами водку и пластмассовые стаканчики — дублерам предстояло лезть в воду, которая еще не настолько прогрелась, чтобы в ней было приятно плавать. К тому же день выдался на редкость ненастный: Ирина ежилась, поплотнее запахиваясь в свой голубой плащ. Решили, что придется отпаивать и растирать актеров водкой. Передав механику пакет с костюмами, Ирина, исполнившая все, что от нее требовалось, молча наблюдала за погрузкой.