Между тем Седьмая покачнулась, резко и громко выдохнула, раскрыла глаза. Посмотрела на мой результат труда, а именно - четыре вбитых в землю палки, ворох спутанной верёвки и кучу плотной ткани, которую я так и не сподобился до сих пор натянуть как должно, и, закатив глаза, обречённым тоном произнесла:
- Тринаверсе, ты безнадёжна. Переделывай.
Оскалившись, я покосился на сестру. Её личико так и светилось самодовольством. Захотелось плюнуть. В рожу. ...ближе к закату я наконец-то закончил возиться с палаткой и теперь постигал науку разведения костра. Словно сжалившись надо мной, на этот раз отрабатывала сама Семёрка, пока я сидел рядом и совершенно пустым взглядом наблюдал за процессом.
Что-то такое я и предполагал, кстати. В том плане, что она выстроила эдакую пирамидку, в которой в основании лежали самые легко зажигающиеся компоненты, а наверху - самые мокрые и толстые. Правда (местная специфика), она использовала две щедрых щепоти какого-то сероватого порошка, который достала из сумки. Долбанула друг о дружку два видавших многое камня - высекла сноп искр, после чего резко дёрнула руки назад и зажмурила глаза.
Причину я увидел тут же: порошочек полыхнул не хуже пороха, со вспышкой, резанувшей мне по глазам в свете закатного солнца.
- Что это за хрень? - хрипло спросил я, растирая лицо и хлопая ресницами.
- Сушёный гриб чау, - бросила сестра, словно я должен был знать, что это такое. Сама же она следила за распространением пламени и аккуратно подвигала друг к другу листву и ветки.
Когда огонь лизал крупинки порошка, они ярко вспыхивали, при этом образуя, буквально на миг, прекрасный огненный цветок. Зрелище притягивало взгляд, завораживало. Магия...
- Девятая сделала, - заметив, как я завис, сестрица снизошла до более подробного объяснения. - Грибы чау у неё так хорошо горят, что ими можно прожечь кожу.
- Девятая... стоп. В смысле «сделала»?
Седьмая вздохнула, вновь закатив глаза.
- Уйди в сторону, - приказала они и сама отошла подальше, затем, оценив интенсивность горения, отмерила ещё одну щепоть порошка и кинула её в костёр. Полыхнуло знатно! Взлетел целый фейерверк из более крупных цветков. Я обалдел.
Костёр разгорелся несмотря на влажные ветки. Стало гораздо теплее.
- Рот закрой, Трина, - усмехнулась Седьмая. - Это не просто порошок из грибов. Девятая насытила его своей магией. Магией огня. А иначе он бы так не горел.
Я подобрал челюсть и немного ожил. Магия, значит. Огня, значит. Угу... Я крепко задумался. Не, я уже видел местное колдовство, но оно как-то к классическому образу из фентези «мага в рясе» не подбиралось. Типа, чиркнул пальчиками - фаербольчик. Чиркнул другой разок - Дарт Вейдер. В смысле, молния с рук!
Оценив интерес у меня на лице, Седьмая насторожилась.
- Я в этом не разбираюсь, отстань, - тут же дала она заднюю, явно пожалев, что сболтнула лишнего. - Можешь сама потом её поспрашивать, если, конечно, она тебе ответит...
Седьмая поспешила свернуть тему и ушла к реке отмывать руки. А я практически с гастрономическим интересом провожал взглядом небольшой мешочек на её поясе.
Не удержавшись, потёр руки, расплываясь в алчной улыбке. Я, конечно, ни черта не понимаю в химии и производстве огнестрелов, но набрать такого порошка, метнуть в морду, а потом поджечь - однозначно тема!
А уж если научиться это поджигать дистанционно... Невольно, мне вспомнился выданный Системой фаербол. М, а это уже обнадёживает!..
- За огнём следи, дурёха! - нагло прервали мои мечтания.
5-4
Обедали-ужинали мы плотной похлёбкой (пресновато, но катит) из кашицы, запивая это дело кисловатым морсиком и зажёвывая лепёшкой. Ели молча, не торопясь. Изредка Седьмая оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к окрестностям.
Честно, на меня в тот момент накатила ностальгия по мясу. Я ел, слегка давился, в то время как все мои мечты внутренне устремлялись к поджаренному, ароматному и такому сочному кусману свининки. Или говядинки. Котлетки, колбаски, шарики в бульоне, курочка под соусом. Или... От этих мыслей у меня аж челюсти свело. Гадство!
И что взамен? Нечто жидкое и почти несолёное со вкусом редиса, кислятина с плавающими ягодами в бурдюке, а также пресная-пресная сухая лепёха.
Понимание того, что от мяса будет хреново, радости не добавляло. Потому как память надёжно хранила вкусовые слепки таких разных и интересных блюд, которых мне уже, возможно, никогда-никогда... Жизнь - сука.
Семёрка, доев свой паёк, сполоснув в ручье миску и размяв плечи, покровительственно так заявила, что котёл, в котором готовилась каша, на моей совести.